Неточные совпадения
«О чем я сейчас думал? — спросил самого себя Ромашов,
оставшись один. Он утерял нить
мыслей и, по непривычке думать последовательно, не мог сразу найти ее. — О чем я сейчас думал? О чем-то важном и нужном… Постой: надо вернуться назад… Сижу под арестом… по улице ходят люди… в детстве мама привязывала… Меня привязывала… Да, да… у солдата тоже — Я… Полковник Шульгович… Вспомнил… Ну, теперь дальше, дальше…
Теперь, когда у Ромашова
оставалось больше свободы и уединения, все чаще и чаще приходили ему в голову непривычные, странные и сложные
мысли, вроде тех, которые так потрясли его месяц тому назад, в день его ареста. Случалось это обыкновенно после службы, в сумерки, когда он тихо бродил в саду под густыми засыпающими деревьями и, одинокий, тоскующий, прислушивался к гудению вечерних жуков и глядел на спокойное розовое темнеющее небо.
Но представьте себе весь ужас
мысли, что совсем, совсем ничего не будет, ни темноты, ни пустоты, ни холоду… даже
мысли об этом не будет, даже страха не
останется!
Неточные совпадения
Бывали градоначальники истинно мудрые, такие, которые не чужды были даже
мысли о заведении в Глупове академии (таков, например, штатский советник Двоекуров, значащийся по «описи» под № 9), но так как они не обзывали глуповцев ни «братцами», ни «робятами», то имена их
остались в забвении.
Вообще Михайлов своим сдержанным и неприятным, как бы враждебным, отношением очень не понравился им, когда они узнали его ближе. И они рады были, когда сеансы кончились, в руках их
остался прекрасный портрет, а он перестал ходить. Голенищев первый высказал
мысль, которую все имели, именно, что Михайлов просто завидовал Вронскому.
Левин сосчитал телеги и
остался довольным тем, что вывезется всё, что нужно, и
мысли его перешли при виде лугов на вопрос о покосе.
Что
осталось?»
Мысль его быстро обежала жизнь вне его любви к Анне.
Несмотря на то, что недослушанный план Сергея Ивановича о том, как освобожденный сорокамиллионный мир Славян должен вместе с Россией начать новую эпоху в истории, очень заинтересовал его, как нечто совершенно новое для него, несмотря на то, что и любопытство и беспокойство о том, зачем его звали, тревожили его, — как только он
остался один, выйдя из гостиной, он тотчас же вспомнил свои утренние
мысли.