Посреди гостиной стояли, оживленно говоря, семь или восемь офицеров, и из них громче всех кричал своим
осипшим голосом, ежесекундно кашляя, высокий Тальман.
Вот что, брат, — налезая на Самгина, говоря прямо в лицо ему, продолжал он
осипшим голосом: — тут — Алина взвилась, хочет хоронить его обязательно на Введенском кладбище, ну — чепуха же!
— И когда же, где же вздумали люди обайбачиться? — кричал он в четыре утра, но уже несколько
осипшим голосом, — у нас! теперь! в России! когда на каждой отдельной личности лежит долг, ответственность великая перед богом, перед народом, перед самим собою! Мы спим, а время уходит; мы спим…
А вечером мы опять в кофейной. По заливу плавают лодки с татарской музыкой: бубен и кларнет. Гнусаво, однообразно, бесконечно-уныло всхлипывает незатейливый, но непередаваемый азиатский мотив… Как бешеный, бьет и трепещется бубен. В темноте не видать лодок. Это кутят старики, верные старинным обычаям. Зато у нас в кофейной светло от ламп «молния», и двое музыкантов: итальянец — гармония и итальянка — мандолина играют и поют сладкими,
осипшими голосами:
Неточные совпадения
Осипшие с похмелья
голоса что-то бормочут, дрожащие руки что-то скребут.
Крапчик, похуделый и какой-то позеленелый, скоро явился к Егору Егорычу и сразу же проговорил
голосом,
осипшим от желчной рвоты, которою он страдал перед тем все утро:
Ее не приходится долго просить. Позевывая,
осипшим от сна
голосом, старуха, закрыв глаза, размеренно говорит:
Говорит сидящий у шалаша на скамеечке мужик средних лет, и звуки его
голоса тоже мне как-то приятно знакомы.
Голос басистый, грудной, немного
осипший, будто с сильного похмелья, но в нем слышатся ноты такие же непосредственные и наивные, как и эта церковь, и этот столб, и на столбе надпись.
Голос у старого солдата был очень приятный, грудной, с «перекатцем», выдававшим прежнего лихого песельника, но теперь уже значительно
осипшим от старости, от речной сырости, а может, и от «винища».