Неточные совпадения
На прошлой неделе, когда он проходил по платформе мимо
того же курьерского поезда, он
заметил высокую, стройную, очень красивую даму в черном платье, стоявшую в дверях вагона первого класса.
Я не
смею задуматься, — не говорю о
том, чтобы рассуждать вслух, — о любви, о красоте, о моих отношениях к человечеству, о природе, о равенстве и счастии людей, о поэзии, о Боге.
Придя к себе, он застал вторую записку от Раисы Александровны Петерсон. Она нелепым и выспренним слогом писала о коварном обмане, о
том, что она все понимает, и о всех ужасах
мести, на которые способно разбитое женское сердце.
— Вся эта военная доблесть, и дисциплина, и чинопочитание, и честь мундира, и вся военная наука, — вся зиждется только на
том, что человечество не хочет, или не имеет, или не
смеет сказать „не хочу!“.
Он взял ее протянутую через окно маленькую руку, крепко облитую коричневой перчаткой, и
смело поцеловал ее сначала сверху, а потом снизу, в сгибе, в кругленькую дырочку над пуговицами. Он никогда не делал этого раньше, но она бессознательно, точно подчиняясь
той волне восторженной отваги, которая так внезапно взмыла в нем, не противилась его поцелуям и только глядела на него со смущенным удивлением и улыбаясь.
— Слушайте, Ромочка: нет, правда, не забывайте нас. У меня единственный человек, с кем я, как с другом, — это вы. Слышите? Только не
смейте делать на меня таких бараньих глаз. А
то видеть вас не хочу. Пожалуйста, Ромочка, не воображайте о себе. Вы и не мужчина вовсе.
Ромашов из вежливости старался держаться боком, чтобы не теснить адъютанта, а
тот как будто вовсе не
замечал этого.
А Ромашов все глядел на карты, на кучи серебра и бумажек, на зеленое сукно, исписанное
мелом, и в его отяжелевшей, отуманенной голове вяло бродили все одни и
те же мысли: о своем падении и о нечистоте скучной, однообразной жизни.
— Пожалуйста, не надо. Не думайте сегодня об этом… Неужели вам не довольно
того, что я все время стерегла, как вы проедете. Я ведь знаю, какой вы трусишка. Не
смейте на меня так глядеть!
— Хорошо, — грустно ответил Ромашов. — Я перестану у вас бывать. Ведь вы об этом хотели просить меня? Ну, хорошо. Впрочем, я и сам решил прекратить мои посещения. Несколько дней
тому назад я зашел всего на пять минут, возвратить Александре Петровне ее книги, и,
смею уверить вас, это в последний раз.
Ромашов зажмурил глаза и съежился. Ему казалось, что если он сейчас пошевелится,
то все сидящие в столовой
заметят это и высунутся из окон. Так простоял он минуту или две. Потом, стараясь дышать как можно тише, сгорбившись и спрятав голову в плечи, он на цыпочках двинулся вдоль стены, прошел, все ускоряя шаг, до ворот и, быстро перебежав освещенную луной улицу, скрылся в густой тени противоположного забора.
В
то же время Ромашов
заметил, что солдат дрожит частой, мелкой дрожью: дрожала его голова, дрожали с тихим стуком челюсти.
— Ты! Старый обманщик! Если ты что-нибудь можешь и
смеешь,
то… ну вот: сделай так, чтобы я сейчас сломал себе ногу.
Он точно созрел, сделался старше и серьезнее за последние дни и сам
замечал это по
тому грустному и ровному спокойствию, с которым он теперь относился к людям и явлениям.
С такими мыслями он часто бродил теперь по городу в теплые ночи конца мая. Незаметно для самого себя он избирал все одну и
ту же дорогу — от еврейского кладбища до плотины и затем к железнодорожной насыпи. Иногда случалось, что, увлеченный этой новой для него страстной головной работой, он не
замечал пройденного пути, и вдруг, приходя в себя и точно просыпаясь, он с удивлением видел, что находится на другом конце города.
Не позаботясь даже о том, чтобы проводить от себя Бетси, забыв все свои решения, не спрашивая, когда можно, где муж, Вронский тотчас же поехал к Карениным. Он вбежал на лестницу, никого и ничего не видя, и быстрым шагом, едва удерживаясь от бега, вошел в ее комнату. И не думая и не
замечая того, есть кто в комнате или нет, он обнял ее и стал покрывать поцелуями ее лицо, руки и шею.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда
метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет,
то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом,
то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без
того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)Не
смею более беспокоить своим присутствием. Не будет ли какого приказанья?
Осип (выходит и говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон,
мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не
то,
мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Городничий. Да я так только
заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и
того, что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать. Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.
Артемий Филиппович. Не
смея беспокоить своим присутствием, отнимать времени, определенного на священные обязанности… (Раскланивается с
тем, чтобы уйти.)