Неточные совпадения
Ромашов выгреб из камышей. Солнце село за дальними
городскими крышами, и они черно и четко выделялись в красной полосе зари. Кое-где яркими отраженными
огнями играли оконные стекла. Вода в сторону зари была розовая, гладкая и веселая, но позади лодки она уже сгустилась, посинела и наморщилась.
Сидим себе, беседуем, как у Христа за пазухой, а о том и не думаем, что от нас на той стороне
городские огни виднеются, стало быть, и наш огонь из городу тоже видать. Вот ведь до чего наш брат порой беспечен бывает: по горам шли, тайгой, так и то всякого шороху пугались, а тут против самого города огонь развели и беседуем себе, будто так оно и следует.
Манюся опять ехала рядом с Никитиным. Ему хотелось заговорить о том, как страстно он ее любит, но он боялся, что его услышат офицеры и Варя, и молчал. Манюся тоже молчала, и он чувствовал, отчего она молчит и почему едет рядом с ним, и был так счастлив, что земля, небо,
городские огни, черный силуэт пивоваренного завода — все сливалось у него в глазах во что-то очень хорошее и ласковое, и ему казалось, что его Граф Нулин едет по воздуху и хочет вскарабкаться на багровое небо.
Дружинники ехали тихо, путеводимые
городскими огнями, и скоро окрик сторожевого «слушай», у городских ворот, коснулся их ушей.
Неточные совпадения
Особенно укрепила его в этом странная сцена в
городском саду. Он сидел с Лидией на скамье в аллее старых лип; косматое солнце спускалось в хаос синеватых туч, разжигая их тяжелую пышность багровым
огнем. На реке колебались красновато-медные отсветы, краснел дым фабрики за рекой, ярко разгорались алым золотом стекла киоска, в котором продавали мороженое. Осенний, грустный холодок ласкал щеки Самгина.
Если б и сгорел, то за расстоянием не мог бы передать
огня ни одному из
городских строений, и обратно — если бы сгорело всё Заречье, то один этот дом мог бы уцелеть, даже при каком бы то ни было ветре.
Теперь Гордей Евстратыч боялся всех
городских людей как
огня и по-своему решился спасти от них последние крохи. Он начисто объяснил свое положение дел Татьяне Власьевне, а также и то, что адвокаты выжмут из него всеми правдами и неправдами последние денежки, поэтому он лучше отдаст их на сохранение ей: со старухи адвокатам нечего будет сорвать, потому какие у ней могут быть деньги.
Но конца этой торговли Буланин уже не слышит. Перед его глазами быстрым вихрем проносятся
городские улицы, фотограф с козлиной бородкой, Зиночкины гаммы, отражение
огней в узкой, черной, как чернило, речке. Грузов, пожирающий курицу, и, наконец, милое, кроткое родное лицо, тускло освещенное фонарем, качающимся над подъездом… Потом все перемешивается в его утомленной голове, и его сознание погружается в глубокий мрак, точно камень, брошенный в воду.
Дальше уже нет ни одной
городской постройки, кроме военной тюрьмы; ее
огни едва мерцают далеко-далеко на краю военного поля, которое теперь кажется чернее ночи.