Неточные совпадения
Офицер, ехавший верхом, натянул поводья, остановился на секунду и обернулся вправо. Потом, повернув лошадь
в эту сторону и слегка согнувшись
в седле, он заставил ее упругим
движением перепрыгнуть через канаву и сдержанным галопом поскакал к офицерам.
— Он сделал несколько быстрых кругообразных
движений кистью правой руки, и клинок шашки превратился над его головой
в один сплошной сверкающий круг.
Бек-Агамалов отошел на два шага от глиняного болвана, впился
в него острым, прицеливающимся взглядом и вдруг, блеснув шашкой высоко
в воздухе, страшным, неуловимым для глаз
движением, весь упав наперед, нанес быстрый удар. Ромашов слышал только, как пронзительно свистнул разрезанный воздух, и тотчас же верхняя половина чучела мягко и тяжело шлепнулась на землю. Плоскость отреза была гладка, точно отполированная.
От долгого сиденья у него затекли ноги и заболела спина. Вытянувшись во весь рост, он сильно потянулся вверх и выгнул грудь, и все его большое, мускулистое тело захрустело
в суставах от этого мощного
движения.
Назанский опять подошел к поставцу. Но он не пил, а, повернувшись спиной к Ромашову, мучительно тер лоб и крепко сжимал виски пальцами правой руки. И
в этом нервном
движении было что-то жалкое, бессильное, приниженное.
— Гето… ты подожди… ты повремени, — перебил его старый и пьяный подполковник Лех, держа
в одной руке рюмку, а кистью другой руки делая слабые
движения в воздухе, — ты понимаешь, что такое честь мундира?.. Гето, братец ты мой, такая штука… Честь, она. Вот, я помню, случай у нас был
в Темрюкском полку
в тысячу восемьсот шестьдесят втором году.
От долгого
движения разгоряченных тел и от пыли, подымавшейся с паркета,
в зале стало душно, и огни свеч обратились
в желтые туманные пятна.
Этот туман медленно колыхался вверх и вниз, подымая и опуская
в своих
движениях тело Ромашова, и от этой ритмичной качки сердце подпоручика ослабевало, замирало и томилось
в отвратительном, раздражающем чувстве тошноты.
Он незаметно закрыл лицо руками и старался воспроизвести губами те же
движения, какие делала Шурочка; он хотел поймать таким образом эти слова
в своем воображении, но у него ничего не выходило.
Оставался церемониальный марш. Весь полк свели
в тесную, сомкнутую колонну, пополуротно. Опять выскочили вперед желонеры и вытянулись против правого фланга, обозначая линию
движения. Становилось невыносимо жарко. Люди изнемогали от духоты и от тяжелых испарений собственных тел, скученных
в малом пространстве, от запаха сапог, махорки, грязной человеческой кожи и переваренного желудком черного хлеба.
Это случилось оттого, что подпоручик, упоенный своим восторгом и своими пылкими мечтами, сам не заметил того, как шаг за шагом передвигался от середины вправо, наседая
в то же время на полуроту, и наконец очутился на ее правом фланге, смяв и расстроив общее
движение.
Что-то зашуршало и мелькнуло на той стороне выемки, на самом верху освещенного откоса. Ромашов слегка приподнял голову, чтобы лучше видеть. Что-то серое, бесформенное, мало похожее на человека, спускалось сверху вниз, едва выделяясь от травы
в призрачно-мутном свете месяца. Только по
движению тени да по легкому шороху осыпавшейся земли можно было уследить за ним.
Он отошел
в сторону, прислонился к подоконнику рядом с Ромашовым и взвел курок. Но при этом он так нелепо, такими пьяными
движениями размахивал револьвером
в воздухе, что Ромашов только испуганно морщился и часто моргал глазами, ожидая нечаянного выстрела.
В карточной,
в столовой,
в буфете и
в бильярдной беспомощно толклись ошалевшие от вина, от табаку и от азартной игры люди
в расстегнутых кителях, с неподвижными кислыми глазами и вялыми
движениями.
Все, что теперь происходило
в собрании с этими развинченными, возбужденными, пьяными и несчастными людьми, совершалось быстро, нелепо, и непоправимо. Точно какой-то злой, сумбурный, глупый, яростно-насмешливый демон овладел людьми и заставлял их говорить скверные слова и делать безобразные, нестройные
движения.
Он резко замахнулся на Ромашова кулаком и сделал грозные глаза, но ударить не решался. У Ромашова
в груди и
в животе сделалось тоскливое, противное обморочное замирание. До сих пор он совсем не замечал, точно забыл, что
в правой руке у него все время находится какой-то посторонний предмет. И вдруг быстрым, коротким
движением он выплеснул
в лицо Николаеву остатки пива из своего стакана.
Она тоже встала.
В темноте по ее
движениям он не видел, а угадывал, чувствовал, что она торопливо поправляет волосы на голове.
Анна, думавшая, что она так хорошо знает своего мужа, была поражена его видом, когда он вошел к ней. Лоб его был нахмурен, и глаза мрачно смотрели вперед себя, избегая ее взгляда; рот был твердо и презрительно сжат. В походке,
в движениях, в звуке голоса его была решительность и твердость, каких жена никогда не видала в нем. Он вошел в комнату и, не поздоровавшись с нею, прямо направился к ее письменному столу и, взяв ключи, отворил ящик.