Неточные совпадения
Гимназическая среда ломала по-своему характеры и привычки. Чрезвычайно редко попадали
в нее такие нервные, самостоятельные и чуткие ко всякому оскорблению натуры, которые отказывались мириться с жестоким деспотизмом самодельных обычаев. Одному богу известно, как калечила их
в нравственном
смысле гимназия и какой отпечаток клало на всю их жизнь вечное истерическое озлобление, поддерживаемое
в них беспощадной травлей
целого возраста.
Заткнув оба уха большими пальцами, а остальными плотно придавив зажмуренные глаза и качаясь взад и вперед, зубрила иногда
в продолжение
целого часа повторял одну и ту же фразу: «Для того чтобы найти общее наименьшее кратное двух или нескольких чисел… для того чтоб найти… чтоб найти… чтоб найти…» Но
смысл этих слов оставался для него темен и далек, а если, наконец, и запечатлевалась
в уме его
целая фраза, то стоило резвому товарищу подбежать и вырвать книгу из-под носа зубрилы или стукнуть его мимоходом по затылку, как все зазубренное с таким великим трудом мгновенно выскакивало из его слабой головы.
Неточные совпадения
Глуповцы ужаснулись. Припомнили генеральное сечение ямщиков, и вдруг всех озарила мысль: а ну, как он этаким манером
целый город выпорет! Потом стали соображать, какой
смысл следует придавать слову «не потерплю!» — наконец прибегли к истории Глупова, стали отыскивать
в ней примеры спасительной градоначальнической строгости, нашли разнообразие изумительное, но ни до чего подходящего все-таки не доискались.
Я ее крепко обнял, и так мы оставались долго. Наконец губы наши сблизились и слились
в жаркий, упоительный
поцелуй; ее руки были холодны как лед, голова горела. Тут между нами начался один из тех разговоров, которые на бумаге не имеют
смысла, которых повторить нельзя и нельзя даже запомнить: значение звуков заменяет и дополняет значение слов, как
в итальянской опере.
И этак проводил время, один-одинешенек
в целом <мире>, [
В угловых скобках даются отсутствующие
в рукописи, но необходимые по
смыслу слова.] молодой тридцатидвухлетний человек, сидень сиднем,
в халате, без галстука.
И снова, преданный безделью, // Томясь душевной пустотой, // Уселся он — с похвальной
целью // Себе присвоить ум чужой; // Отрядом книг уставил полку, // Читал, читал, а всё без толку: // Там скука, там обман иль бред; //
В том совести,
в том
смысла нет; // На всех различные вериги; // И устарела старина, // И старым бредит новизна. // Как женщин, он оставил книги, // И полку, с пыльной их семьей, // Задернул траурной тафтой.
— Лжете вы все! — вскричал он, — я не знаю ваших
целей, но вы все лжете… Давеча вы не
в этом
смысле говорили, и ошибиться нельзя мне… Вы лжете!