Неточные совпадения
За левым бортом в бесконечно далекой черноте ночи, точно на краю света, загорелась вдруг яркая, белая, светящаяся точка маяка; продержавшись с секунду, она мгновенно гасла, а через несколько секунд опять вспыхивала, и опять гасла, и опять вспыхивала через точные промежутки. Смутное
нежное чувство прикоснулось вдруг к
душе Елены.
Пусть он даже вовсе не думал тогда о заблудившихся путниках, как, может быть, не думает теперь сторож маяка о признательности женщины, сидящей на борту парохода и глядящей на вспышки далекого белого огня, — но как радостно сблизить в мыслях две
души, из которых одна оставила за собою бережный,
нежный и бескорыстный след, а другая принимает этот дар с бесконечной любовью и преклонением.
Трофимов. Придумай что-нибудь поновее. Это старо и плоско. (Ищет калоши.) Знаешь, мы, пожалуй, не увидимся больше, так вот позволь мне дать тебе на прощанье один совет: не размахивай руками! Отвыкни от этой привычки — размахивать. И тоже вот строить дачи, рассчитывать, что из дачников со временем выйдут отдельные хозяева, рассчитывать так — это тоже значит размахивать… Как-никак, все-таки я тебя люблю. У тебя тонкие, нежные пальцы, как у артиста, у тебя тонкая,
нежная душа…
В этих ночных беседах ни она, ни он никогда не говорили о своем будущем, но незаметно для них самих самым тщательным образом рассказали друг другу свое прошедшее. Перед Розановым все более и более раскрывалась
нежная душа Полиньки, а в Полиньке укреплялось сожаление к доктору.
Неточные совпадения
Ничего, казалось, не было необыкновенного в том, что она сказала, но какое невыразимое для него словами значение было в каждом звуке, в каждом движении ее губ, глаз, руки, когда она говорила это! Тут была и просьба о прощении, и доверие к нему, и ласка,
нежная, робкая ласка, и обещание, и надежда, и любовь к нему, в которую он не мог не верить и которая
душила его счастьем.
«Зачем вечор так рано скрылись?» — // Был первый Оленькин вопрос. // Все чувства в Ленском помутились, // И молча он повесил нос. // Исчезла ревность и досада // Пред этой ясностию взгляда, // Пред этой
нежной простотой, // Пред этой резвою
душой!.. // Он смотрит в сладком умиленье; // Он видит: он еще любим; // Уж он, раскаяньем томим, // Готов просить у ней прощенье, // Трепещет, не находит слов, // Он счастлив, он почти здоров…
Час от часу плененный боле // Красами Ольги молодой, // Владимир сладостной неволе // Предался полною
душой. // Он вечно с ней. В ее покое // Они сидят в потемках двое; // Они в саду, рука с рукой, // Гуляют утренней порой; // И что ж? Любовью упоенный, // В смятенье
нежного стыда, // Он только смеет иногда, // Улыбкой Ольги ободренный, // Развитым локоном играть // Иль край одежды целовать.
Мечтам и годам нет возврата; // Не обновлю
души моей… // Я вас люблю любовью брата // И, может быть, еще
нежней. // Послушайте ж меня без гнева: // Сменит не раз младая дева // Мечтами легкие мечты; // Так деревцо свои листы // Меняет с каждою весною. // Так, видно, небом суждено. // Полюбите вы снова: но… // Учитесь властвовать собою: // Не всякий вас, как я, поймет; // К беде неопытность ведет».
Не знаю. А меня так разбирает дрожь, // И при одной я мысли трушу, // Что Павел Афанасьич раз // Когда-нибудь поймает нас, // Разгонит, проклянёт!.. Да что? открыть ли
душу? // Я в Софье Павловне не вижу ничего // Завидного. Дай бог ей век прожить богато, // Любила Чацкого когда-то, // Меня разлюбит, как его. // Мой ангельчик, желал бы вполовину // К ней то же чувствовать, что чувствую к тебе; // Да нет, как ни твержу себе, // Готовлюсь
нежным быть, а свижусь — и простыну.