Город и берег давно уже скрылись из виду. Глаз свободно, не встречая препятствий, охватывал кругообразную черту, замыкавшую небо
и море. Вдали бежали неровными грядами белые барашки, а внизу, около парохода, вода раскачивалась взад и вперед длинными скользящими ямами и, взмывая наверх, заворачивалась белыми пенными раковинами.
Неточные совпадения
Море в гавани было грязно-зеленого цвета, а дальняя песчаная коса, которая врезалась в него на горизонте, казалась нежно-фиолетовой. На молу пахло тухлой рыбой
и смоленым канатом. Было шесть часов вечера.
Глазу было ясно заметно то место, где спокойный, глубокий синий цвет
моря переходил в жидкую
и грязную зелень гавани.
— Нет, я одна, — ответила Елена
и отвернулась от него к борту, лицом в
море.
Город едва белел вдали в золотисто-пыльном сиянии,
и теперь уже нельзя было себе представить, что он стоит на горе. Налево плоско тянулся
и пропадал в
море низкий, чуть розоватый берег.
Она пошла дальше. Ближе к носу парохода на свободном пространстве, разделенном пополам коновязью, стояли маленькие, хорошенькие лошадки с выхоленною шерстью
и с подстриженными хвостами
и гривами. Их везли в Севастополь в цирк.
И жалко
и трогательно, было видеть, как бедные умные животные стойко подавали тело то на передние, то на задние ноги, сопротивляясь качке, как они прищуривали уши
и косили недоумевающими глазами назад, на бушующее
море.
Теперь качка стала еще сильнее. Каждый раз, когда нос корабля, взобравшись на волну
и на мгновение задержавшись на ней, вдруг решительно, с возрастающей скоростью врывался в воду, Елена слышала, как его борта с уханьем погружались в
море и как шипели вокруг него точно рассерженные волны.
Наступило утро. В то время, когда разгружали людей
и тюки в Евпатории, Елена проснулась на верхней палубе от легкой сырости утреннего тумана.
Море было спокойно
и ласково. Сквозь туман розовело солнце. Наступило утро. В то время, когда разгружали людей
и тюки в Евпатории, Елена проснулась на верхней палубе от легкой сырости утреннего тумана.
Море было спокойно
и ласково. Сквозь туман розовело солнце. Дальняя плоская черта берега чуть желтела впереди.
А там потянулись среди густой зелени садов
и парков между зигзагами белой дороги-белые дачи, богатые виллы, горные татарские деревушки с плоскими крышами.
Море нежно стлалось вокруг парохода; в воде играли дельфины.
Крепко, свежо
и радостно пахло морским воздухом. Но ничто не радовало глаз Елены. У нее было такое чувство, точно не люди, а какое-то высшее, всемогущее, злобное
и насмешливое существо вдруг нелепо взяло
и опоганило ее тело, осквернило ее мысли, ломало ее гордость
и навеки лишило ее спокойной, доверчивой радости жизни. Она сама не знала, что ей делать,
и думала об этом так же вяло
и безразлично, как глядела она на берег, на небо, на
море.
Прошли Алупку с ее широким зеленоватым, мавританского стиля, дворцом
и с роскошным парком, весь зеленый, кудрявый Мисхор, белый, точно выточенный из сахара, Дюльбер
и «Ласточкино гнездо» — красный безобразный дом с башней, прилепившейся на самом краю отвесной скалы, падающей в
море.
Какие б чувства ни таились // Тогда во мне — теперь их нет: // Они прошли иль изменились… // Мир вам, тревоги прошлых лет! // В ту пору мне казались нужны // Пустыни, волн края жемчужны, //
И моря шум, и груды скал, // И гордой девы идеал, // И безыменные страданья… // Другие дни, другие сны; // Смирились вы, моей весны // Высокопарные мечтанья, // И в поэтический бокал // Воды я много подмешал.
— Ты видишь, — подхватил старичок, — что он тебя в глаза обманывает. Все беглецы согласно показывают, что в Оренбурге голод
и мор, что там едят мертвечину, и то за честь; а его милость уверяет, что всего вдоволь. Коли ты Швабрина хочешь повесить, то уж на той же виселице повесь и этого молодца, чтоб никому не было завидно.
Неточные совпадения
Аммирал-вдовец по
морям ходил, // По
морям ходил, корабли водил, // Под Ачаковом бился с туркою, // Наносил ему поражение, //
И дала ему государыня // Восемь тысяч душ в награждение.
Постой! уж скоро странничек // Доскажет быль афонскую, // Как турка взбунтовавшихся // Монахов в
море гнал, // Как шли покорно иноки //
И погибали сотнями — // Услышишь шепот ужаса, // Увидишь ряд испуганных, // Слезами полных глаз!
Великие сподвижники //
И по сей день стараются — // На дно
морей спускаются, // Под небо подымаются, — // Всё нет
и нет ключей!
Константинополь, бывшая Византия, а ныне губернский город Екатериноград, стоит при излиянии Черного
моря в древнюю Пропонтиду
и под сень Российской Державы приобретен в 17… году, с распространением на оный единства касс (единство сие в том состоит, что византийские деньги в столичном городе Санкт-Петербурге употребление себе находить должны).
Голос обязан иметь градоначальник ясный
и далеко слышный; он должен помнить, что градоначальнические легкие созданы для отдания приказаний. Я знал одного градоначальника, который, приготовляясь к сей должности, нарочно поселился на берегу
моря и там во всю мочь кричал. Впоследствии этот градоначальник усмирил одиннадцать больших бунтов, двадцать девять средних возмущений
и более полусотни малых недоразумений.
И все сие с помощью одного своего далеко слышного голоса.