Лягушки заливались теперь со всех сторон. Казалось, что весь
воздух дрожал от их страстных, звенящих криков, которым вторили глухие, более редкие, протяжные стоны больших жаб. Небо из зеленого сделалось темно-синим, и луна сияла на нем, как кривое лезвие серебряной алебарды. Заря погасла. Только у того берега, в чистой речной заводи, рдели длинные кровавые полосы.
В траве, в кустах кизиля и дикого шиповника, в виноградниках и на деревьях — повсюду заливались цикады;
воздух дрожал от их звенящего, однообразного, неумолчного крика.
Надежных удальцов до полусотни // На ваши деньги нанял я, сеньор. // Фелука также уж совсем готова: // Ходок отличный. Щегольски загнута, // Лихая мачта в
воздухе дрожит; // Прилажен к ней косой латинский парус; // Мадонна шелком вышита на нем; // На флаге герб Тенорьо де Маранья, // И провианту вдоволь. По волнам, // Как ласточка скользя на них без звука, // Запрыгает разбойничья фелука!
Воздух дрожал от рева воды под шлюзами. Вдруг Астреин увидел впереди лодки длинный белый гребень пены, который приближался, как живой. Он со слабым криком закрыл лицо руками и бросился ничком на дно лодки. Фельдшер понял все и оглянулся назад. Лодка боком вкось летела на шлюзы. Неясно чернела плотина. Белые бугры пены метались впереди.
Сжатый
воздух дрожал от малейшего звука, и, словно великаны, со всех кровель обеих набережных подымались и неслись вверх по холодному небу столпы дыма, сплетаясь и расплетаясь в дороге, так что, казалось, новые здания вставали над старыми, новый город складывался в воздухе…
Неточные совпадения
Забив весло в ил, он привязал к нему лодку, и оба поднялись вверх, карабкаясь по выскакивающим из-под колен и локтей камням. От обрыва тянулась чаща. Раздался стук топора, ссекающего сухой ствол; повалив дерево, Летика развел костер на обрыве. Двинулись тени и отраженное водой пламя; в отступившем мраке высветились трава и ветви; над костром, перевитым дымом, сверкая,
дрожал воздух.
Увидав его выбежавшего, она задрожала, как лист, мелкою
дрожью, и по всему лицу ее побежали судороги; приподняла руку, раскрыла было рот, но все-таки не вскрикнула и медленно, задом, стала отодвигаться от него в угол, пристально, в упор, смотря на него, но все не крича, точно ей
воздуху недоставало, чтобы крикнуть.
Базаров встал и толкнул окно. Оно разом со стуком распахнулось… Он не ожидал, что оно так легко отворялось; притом его руки
дрожали. Темная мягкая ночь глянула в комнату с своим почти черным небом, слабо шумевшими деревьями и свежим запахом вольного, чистого
воздуха.
Кивнув головой, Самгин осторожно прошел в комнату, отвратительно пустую, вся мебель сдвинута в один угол. Он сел на пыльный диван, погладил ладонями лицо, руки
дрожали, а пред глазами как бы стояло в
воздухе обнаженное тело женщины, гордой своей красотой. Трудно было представить, что она умерла.
В щель, в глаза его бил
воздух — противно теплый, насыщенный запахом пота и пыли, шуршал куском обоев над головой Самгина. Глаза его прикованно остановились на светлом круге воды в чане, — вода покрылась рябью, кольцо света, отраженного ею,
дрожало, а темное пятно в центре казалось неподвижным и уже не углубленным, а выпуклым. Самгин смотрел на это пятно, ждал чего-то и соображал: