Неточные совпадения
Мы с ним выходили последними из уборной после представления, и вдруг откуда-то из-за кулис выскочил на сцену некто Альтшиллер… местный Ротшильд, еврей, этакий молодой, но уже
толстый, очень развязный, румяный мужчина, сладострастного вида, весь в кольцах,
цепях и брелоках. Он бросился к нам.
Евангел повествовал, что, по внезапной смерти Горданова, за которою не замедлил еще более неожиданный «скоропостижный брак неутешной вдовицы Глафиры Васильевны Бодростикой с Генрихом Ропшиным», дело о самой смерти покойного Бодростина как-то вдруг стушевалось и все остаются довольны, не исключая главного виновника, умопомраченного Висленева, сидящего в сумасшедшем доме, чем он не только не обижен, но, напротив, необыкновенно дорожит этим удобным положением и сам до того за него стоит, что когда кто-то над ним подшутил, будто жена намеревается его оттуда вынуть и взять на поруки, то Жозеф страшно этим встревожился и сам всем напоминал, что он опасный помешанный и убийца, на каковом основании и упрашивал не выдавать его жене, а, напротив, приковать на самую
толстую цепь и бросить ключ в море, дабы ни жена, ни Кишенский как-нибудь не похитили его насильственным или тайным образом.
Еще вчера Мне казалось, что Я настиг Мою добычу, и Я пленил ее, и
толстой цепью Я приковал ее к стене, а когда взглянул поутру — к стене был прикован скелет.
Неточные совпадения
— О! это московский франт Раевич! Он игрок: это видно тотчас по золотой огромной
цепи, которая извивается по его голубому жилету. А что за
толстая трость — точно у Робинзона Крузоэ! Да и борода кстати, и прическа a la moujik. [по-мужицки (фр.).]
— Возвращаясь к
Толстому — добавлю: он учил думать, если можно назвать учением его мысли вслух о себе самом. Но он никогда не учил жить, не учил этому даже и в так называемых произведениях художественных, в словесной игре, именуемой искусством… Высшее искусство — это искусство жить в благолепии единства плоти и духа. Не отрывай чувства от ума, иначе жизнь твоя превратится в
цепь неосмысленных случайностей и — погибнешь!
Гора за горою, будто каменными
цепями, перекидывают они вправо и влево землю и обковывают ее каменною
толщей, чтобы не прососало шумное и буйное море.
Внутри, в коридоре, — бесконечной
цепью, в затылок, стояли нумера, с листками, с
толстыми тетрадками в руках. Медленно подвигались на шаг, на два — и опять останавливались.
Тем, которых застигали врасплох или излавливали, набивали на ноги колодки, надевали железные поручни или приковывали к «стулу» (так называлось
толстое бревно, сквозь которое продета была железная
цепь, оканчивавшаяся железным ошейником).