Неточные совпадения
Внутри, в коридоре, — бесконечной
цепью, в затылок, стояли нумера, с листками, с
толстыми тетрадками в руках. Медленно подвигались на шаг, на два — и опять останавливались.
Евангел повествовал, что, по внезапной смерти Горданова, за которою не замедлил еще более неожиданный «скоропостижный брак неутешной вдовицы Глафиры Васильевны Бодростикой с Генрихом Ропшиным», дело о самой смерти покойного Бодростина как-то вдруг стушевалось и все остаются довольны, не исключая главного виновника, умопомраченного Висленева, сидящего в сумасшедшем доме, чем он не только не обижен, но, напротив, необыкновенно дорожит этим удобным положением и сам до того за него стоит, что когда кто-то над ним подшутил, будто жена намеревается его оттуда вынуть и взять на поруки, то Жозеф страшно этим встревожился и сам всем напоминал, что он опасный помешанный и убийца, на каковом основании и упрашивал не выдавать его жене, а, напротив, приковать на самую
толстую цепь и бросить ключ в море, дабы ни жена, ни Кишенский как-нибудь не похитили его насильственным или тайным образом.
Еще вчера Мне казалось, что Я настиг Мою добычу, и Я пленил ее, и
толстой цепью Я приковал ее к стене, а когда взглянул поутру — к стене был прикован скелет.
Неточные совпадения
— О! это московский франт Раевич! Он игрок: это видно тотчас по золотой огромной
цепи, которая извивается по его голубому жилету. А что за
толстая трость — точно у Робинзона Крузоэ! Да и борода кстати, и прическа a la moujik. [по-мужицки (фр.).]
— Возвращаясь к
Толстому — добавлю: он учил думать, если можно назвать учением его мысли вслух о себе самом. Но он никогда не учил жить, не учил этому даже и в так называемых произведениях художественных, в словесной игре, именуемой искусством… Высшее искусство — это искусство жить в благолепии единства плоти и духа. Не отрывай чувства от ума, иначе жизнь твоя превратится в
цепь неосмысленных случайностей и — погибнешь!
Гора за горою, будто каменными
цепями, перекидывают они вправо и влево землю и обковывают ее каменною
толщей, чтобы не прососало шумное и буйное море.
Тем, которых застигали врасплох или излавливали, набивали на ноги колодки, надевали железные поручни или приковывали к «стулу» (так называлось
толстое бревно, сквозь которое продета была железная
цепь, оканчивавшаяся железным ошейником).
Над ним, как раз над серединой, висела
толстая бронзовая
цепь, оканчивавшаяся огромным крюком, на высоте не больше полутора аршин над столом.