Неточные совпадения
Изумруд, семимесячный стригунок, носится бесцельно
по полю, нагнув вниз голову и взбрыкивая задними ногами. Весь он точно из воздуха и совсем не чувствует веса своего
тела. Белые пахучие цветы ромашки
бегут под его ногами назад, назад. Он мчится прямо на солнце. Мокрая трава хлещет
по бабкам,
по коленкам и холодит и темнит их. Голубое небо, зеленая трава, золотое солнце, чудесный воздух, пьяный восторг молодости, силы и быстрого
бега!
На ипподроме несколько раз звонили. Мимо отворенных ворот изредка проносились молнией бегущие рысаки, люди на трибунах вдруг принимались кричать и хлопать в ладоши. Изумруд в линии других рысаков часто шагал рядом с Назаром, мотая опущенною головой и пошевеливая ушами в полотняных футлярах. От проминки кровь весело и горячо струилась в его жилах, дыхание становилось все глубже и свободнее,
по мере того как отдыхало и охлаждалось его
тело, — во всех мускулах чувствовалось нетерпеливое желание
бежать еще.
— Будет? — повторил и он, подступив к ней широкими шагами, и чувствовал, что волосы у него поднимаются на голове и дрожь
бежит по телу. — Татьяна Марковна! Не маните меня напрасной надеждой, я не мальчик! Что я говорю — то верно, но хочу, чтоб и то, что сказано мне — было верно, чтобы не отняли у меня потом! Кто мне поручится, что это будет, что Вера Васильевна… когда-нибудь…
Ночью у Кати сильно заболела голова, и грустный трепет
побежал по телу. К утру она лежала в жару, в простреленной руке была саднящая боль, вокруг ранки — ощущение странного напряжения.
Глубоко изнутри взмыл смех и светлыми струями
побежал по телу. Что это? Что это? Все происшедшее было для него не больше как лишь смешною дракою! Что в этих удивительных душах! Волны кошмарного ужаса перекатываются через них и оставляют за собою лишь бодрость и смех!
Неточные совпадения
Атукнул на него опытный охотник — и он понесся, пустив прямой чертой
по воздуху свои ноги, весь покосившись набок всем
телом, взрывая снег и десять раз выпереживая самого зайца в жару своего
бега.
Самгин шагал мимо его, ставил ногу на каблук, хлопал подошвой
по полу, согревая ноги, и ощущал, что холод растекается
по всему
телу. Старик рассказывал: работали они в Польше на «Красный Крест», строили бараки, подрядчик — проворовался,
бежал, их порядили продолжать работу поденно, полтора рубля в день.
Видел Самгин историка Козлова, который, подпрыгивая, тыкая зонтиком в воздух,
бежал по панели, Корвина, поднявшего над головою руку с револьвером в ней, видел, как гривастый Вараксин, вырвав знамя у Корнева, размахнулся, точно цепом, красное полотнище накрыло руку и голову регента; четко и сердито хлопнули два выстрела. Над головами Корнева и Вараксина замелькали палки, десятки рук, ловя знамя, дергали его к земле, и вот оно исчезло в месиве человеческих
тел.
Не то на него нападал нервический страх: он пугался окружающей его тишины или просто и сам не знал чего — у него
побегут мурашки
по телу. Он иногда боязливо косится на темный угол, ожидая, что воображение сыграет с ним штуку и покажет сверхъестественное явление.
Когда обливаешься вечером, в темноте, водой, прямо из океана, искры сыплются,
бегут, скользят
по телу и пропадают под ногами, на палубе.