Неточные совпадения
В дни погромов Сашка свободно ходил по городу со своей смешной обезьяньей, чисто
еврейской физиономией. Его не трогали. В нем была та непоколебимая душевная смелость, та небоязнь боязни, которая охраняет даже слабого человека лучше всяких браунингов. Но один раз, когда он, прижатый к стене
дома, сторонился от толпы, ураганом лившейся во всю ширь улицы, какой-то каменщик, в красной рубахе и белом фартуке, замахнулся над ним зубилом и заорал...
— Меньше часа они воевали и так же — с треском, воем — исчезли, оставив вокзал изуродованным, как
еврейский дом после погрома. Один бородач — красавец! — воткнул на штык фуражку начальника станции и встал на задней площадке вагона эдаким монументом! Великолепная фигура! Свирепо настроена солдатня. В таком настроении — Петербург разгромить можно. Вот бы Девятого-то января пустить туда эдаких, — закончил он и снова распустился в кресле, обмяк, улыбаясь.
Она замялась. Она не хотела сказать, что, когда разбивали
еврейские дома, он разбивал тоже, и после стали драться с войсками… Она думала, что лучше не говорить этого, и замолчала.
Неточные совпадения
Клуб был маленький, и комнаты не были еще отделаны с надлежащей клубною роскошью. Играл плохонький
еврейский оркестр. Но невзыскательная запольская публика, наскучавшаяся у себя
дома, была рада и этому, особенно дамы.
— Э! дудки это, панове! Ксендзы похитрее вас. У вас в каждом
доме что ни женщина, то ксендзовский адвокат. Ксендзы да жиды крепче вас самих в Польше. Разоряйтесь понемножку, так жиды вас всех заберут в лапы, и будет новое
еврейское царство.
Пришел постоянный гость, любовник Соньки Руль, который приходил почти ежедневно и целыми часами сидел около своей возлюбленной, глядел на нее томными восточными глазами, вздыхал, млел и делал ей сцены за то, что она живет в публичном
доме, что грешит против субботы, что ест трефное мясо и что отбилась от семьи и великой
еврейской церкви.
Но трусость ли, или специальная
еврейская щепетильность, или, может быть, даже физическая брезгливость не позволяла ему взять и увести эту девушку из
дома.
Далее широкая площадь зияет в разных местах темными воротами
еврейских «заезжих
домов», казенные учреждения наводят уныние своими белыми стенами и казарменно-ровными линиями.