Неточные совпадения
И что досаднее всего, — это держимордничество проявилось как-то так внезапно, почти само собою, даже как будто независимо от его воли, и теперь, словно сорвавшийся с корды дикий конь, пошло катать и скакать через пень
в колоду, направо и налево, так что юный поручик, даже и
чувствуя немножко
в себе Держиморду, был уже не
в силах сдержать себя и снова превратиться
в блестящего, рассудительного адъютанта.
В тихих глазах светился ум, улыбка дышала кротостию, и только одни характерные углы губ давали
чувствовать, что
в случае надобности у этого человека найдется достаточно энергии, мужества,
силы воли и твердости характера.
И все представляемые были встречаемы графом Северином все с одним и тем же выражением снисходительного достоинства, сквозь которое просвечивала холодность и сдержанность человека, поставленного обстоятельствами
в чуждую и презираемую среду, имеющую над ним
в данный момент перевес грубой физической
силы: граф
чувствовал себя членом угнетенной национальности, членом европейски-цивилизованной семьи, беспомощно оторванным
силой на чужбину,
в плен к диким, но довольно благодушным и наивным татарам.
Но замечательнее всего, что все те, которые имели честь быть представлены графу,
в глубине души своей очень хорошо понимали и
чувствовали, относительно себя, то же самое, что
чувствовал к ним и граф Маржецкий, — словно бы, действительно, все они были варвары и татары пред этим представителем европейской цивилизации и аристократизма; и
в то же время каждый из них как бы стремился изобразить чем-то, что он-то, собственно, сам по себе, да и все-то мы вообще вовсе не варвары и не татары, а очень либеральные и цивилизованные люди, но… но…
сила, поставленная свыше, и т. д.
Появление его на этом бале, внимание губернатора, любезность хозяйки, тур мазурки, место за ужином, некоторые фразы и уменье держать себя
в обществе и, наконец, этот особенный ореол «политического мученичества», яркий еще тогда по духу самого времени, — все это давало
чувствовать проницательным славнобубенцам, что граф Северин-Маржецкий сразу занял одно из самых видных и почетных мест «
в нашем захолустье», что он большая и настоящая
сила.
Хвалынцеву было теперь все равно где ни провести вечер, и он согласился тем охотнее, что ему еще с обеда у Колтышко почему-то казалось, будто Чарыковский непременно должен быть посвящен
в тайны Лесницкого и Свитки, а теперь — почем знать — может, чрез это новое знакомство, пред его пытливо-любопытными глазами приподнимается еще более край той непроницаемой завесы, за которой кроется эта таинственная «
сила» с ее заманчивым, интересным миром, а к этому миру, после стольких бесед с Цезариной и после всего, что довелось ему перечитать за несколько дней своего заточения и над чем было уже столько передумано, он, почти незаметно для самого себя, начинал
чувствовать какое-то симпатическое и словно бы инстинктивное влечение.
— Мое «но», говорю вам, — сомнение
в самом себе,
в своих
силах. Чем могу я быть полезен? чтó могу сделать для дела? Социальное положение мое слишком еще маленькое, средства тоже не Бог весть какие; подготовки к делу ни малейшей! Вы назвали меня солистом, но вот именно солиста-то
в себе я и не
чувствую, а быть трутнем, как подумаю хорошенько, уж нет ровно никакой охоты.
И эта возможность действительно была, потому что Сусанна
чувствовала над собою превосходство его нравственной
силы, потому что ей нужно было, и она даже сама хотела, чтобы ее «
в руках держал» тот, кого она любит, потому что, наконец,
в Бейгуше были все данные, необходимые для этого, данные, которых — увы! совсем не обреталось ни
в покойнике Стекльштроме, ни
в восточном кузене Малгоржане.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная
сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не
чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет!
В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а
в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Стародум(видя
в тоске г-жу Простакову). Сударыня! Ты сама себя
почувствуешь лучше, потеряв
силу делать другим дурно.
Над городом парит окруженный облаком градоначальник или, иначе, сухопутных и морских
сил города Непреклонска оберкомендант, который со всеми входит
в пререкания и всем дает
чувствовать свою власть.
Но он не без основания думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных
сил.] есть все-таки сечение, и это сознание подкрепляло его.
В ожидании этого исхода он занимался делами и писал втихомолку устав «о нестеснении градоначальников законами». Первый и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели
чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя
в действии облегчит».
Об одеждах своих она не заботилась, как будто инстинктивно
чувствовала, что
сила ее не
в цветных сарафанах, а
в той неистощимой струе молодого бесстыжества, которое неудержимо прорывалось во всяком ее движении.