Неточные совпадения
Этими словами
молодой человек, выглядывавший из приподнятого воротника бараньей шубы, перекинулся с мужичонкой корявого вида, который сидел за кучера на передке дорожного возка. Возок, по всем приметам, был помещичий, не из богатых, а так себе, средней руки. Его тащила по расхлябанной, размытой и разъезженной дороге понурая обывательская тройка разношерстных кляч.
Был апрель месяц — урочное время, когда по нашим первобытным дорогам нет пути ни на колесах, ни на полозьях.
Молодой человек ехал на обывательских, по вольному найму.
Молодой человек закутался покрепче в свою баранью шубу и уютно откинулся в глубь возка, на мягкие деревенские подушки.
Молодой человек, с которым мы повстречались на дороге, принадлежал к числу средней руки дворян Славнобубенской губернии.
Хвалынцев с полным правом может называться
молодым человеком, потому что ему только что минуло двадцать два года.
Вот и все «скучное», что пока необходимо было знать читателю о
молодом человеке.
Увы!.. этот блестящий и в своем роде — как и большая часть
молодых служащих
людей того времени — даже модно-современный адъютант, даже фразисто-либеральный в мире светских гостиных и кабинетов, который там так легко, так хладнокровно и так административно-либерально решал иногда, при случае, все вопросы и затруднения по крестьянским делам — здесь, перед этою толпою решительно не знал, что ему делать!
— Некто Францишек Пожондовский,
молодой, но надежный
человек; из Казанского университета… был на Литве, оттуда прямо и приехал… послан к нам, в нашу сторону.
Анцыфров, видимо, желал порисоваться, — показать, что и он тоже такого рода важная птица, которую есть за что арестовать. Полояров, напротив, как-то злобно отмалчивался. По сведениям хозяйки, оказалось, однако, что забрано в ночь вовсе не множество, на чем так упорно продолжал настаивать Анцыфров, а всего только четыре
человека: один
молодой, но семейный чиновник, один офицер Инфляндманландского полка, племянник соборного протопопа да гимназист седьмого класса — сын инспектора врачебной управы.
— Я скажу одно, — поднялся маленький математик, — пощадите, господа,
молодого человека!.. Если у вас есть в сердце хоть капелька человеческой крови — пощадите его! Он виноват — не спорю. Ну, выдержите его в карцере, сколько вам будет угодно; ну, лишите его домашних отпусков до конца курса; ну, постарайтесь представить пред собранием товарищей весь позор, всю глупость его проступка; но только, Бога ради, не выгоняйте его!
— Да, но мы здесь тем не менее решаем судьбу
молодого человека! — горячо перебил его Устинов.
— Верьте моей совести, я от души рад бы был сделать все возможное, лишь бы только облегчить участь
молодого человека, я вполне сочувствую господину Устинову и прочим, которые подали голоса против исключения, но, господа!.. все это вполне бесполезно!
Сын ее давал уроки в трех домах и получал за это ежемесячно двенадцать рублей, но после злосчастного «Орла» ему сразу отказали два дома, и
молодому человеку пришлось остаться на четырех рублях в месяц, а на эту сумму не только в Славнобубенске, но даже и в каком-нибудь Енотаевске или Бузулуке особенно не разживешься, и потому Иван Шишкин начинал уже голодать.
Молодой человек уныло ходил в темной комнате, потому что свечу купить было не на что.
Волнение от всей этой внезапности; радость при нежданных и весьма значительных для него деньгах; страх пред странным тоном письма и особенно пред заключительной и весьма-таки полновесною угрозой; заманчивость этой загадочно-таинственной неизвестности, за которою скрывается какая-то неведомая, но, должно быть, грозная и могучая сила, (так по крайней мере думал Шишкин) и наконец это лестно-приятное щекотание по тем самым стрункам самолюбия, которые пробуждают в
молодом человеке самодовольно-гордое сознание собственного достоинства и значительности, что вот, мол, стало быть, и я что-нибудь да значу, если меня ищут «такие
люди».
Вскоре на той же площадке появился какой-то
молодой человек, довольно привлекательной наружности, лет двадцати пяти, в костюме совершенно безвыразительном, обыденно-сероватом, но вполне приличном, который, ничем особенным не кидаясь в глаза, точно так же ничем не отличался от тысячи городских костюмов, встречаемых на каждом шагу.
Путники улеглись в пещере, а на площадке долго еще молился жегулевский старец, кладя положенное число поклонов, и — пока до сна — рассеянное ухо
молодых людей слышало слова благоговейной молитвы: «Боже, милостив буди ми грешному!.. Боже, направи мя на путь Твоея святыя истины и, от злых избави и отврати помыслы от лукавого, да ничем же смущаем предстану пред Тобою!»
— А! Хвалынцев! Вот и он! здравствуй! Сюда, сюда! скорей сюда! дело есть! Слышал? — накинулось на студента несколько наиболее знакомых ему
молодых людей, едва лишь он успел переступить порог коптилки.
— Господин Хвалынцев… извините… позвольте вам напомнить о себе, — обратился к нему высокий, но очень еще
молодой человек, в сильно заношенном партикулярном платье. — Мы с вами виделись еще в Славнобубенске… помните литературное-то чтение… Шишкина, может, помните? Шишкина… Читали еще вместе… Я вот Шишкин-то самый и есть!
— Господин Хвалынцев, хотя я и не знаю вас, но позвольте от души пожать вам руку! — подойдя к обоим, произнес
молодой человек в черной чамарке.
Нервы
молодого человека достаточно уже были взбудоражены всеми предшествовавшими впечатлениями.
Вошла камеристка и доложила, что комната готова. Графиня предложила Хвалынцеву вместе осмотреть ее. Комната была и просторна и удобна. Диван, долженствовавший служить постелью, был застлан свежим прекрасным бельем и заставлен ширмами. Все это было приготовлено в какие-нибудь полчаса. Графиня Маржецкая, одна с сыном и с двумя
человеками прислуги, занимала очень просторную и очень удобно расположенную квартиру, в которой все говорило о довольстве и изобилии материальных средств
молодой хозяйки.
Поутру лакей передал ему сак с вещами и объяснил, что этот сак, час тому назад, принес какой-то
молодой человек, для передачи по назначению, сказав, что тут же находятся и те книги, что читал господин Хвалынцев.
В самых простых и незначительных фразах своего разговора, обращаясь к Хвалынцеву, он выказывал очень внимательную предупредительность и любезность, видимо желая понравиться
молодому человеку, расположить его в свою пользу.
— Вы,
молодой человек, надеюсь, очень хорошо понимаете значение всякого поручительства, и потому, конечно, постараетесь поведением своим оправдать то участие, какое берет в вас вот почтеннейший Иосиф Игнатьевич.
— Хотя я и гражданский
человек, но… одобряю! — заметил, с благосклонным жестом, его превосходительство. — Военная служба для
молодого человека не мешает… это формирует, регулирует… Это хорошо, одним словом!.. Постарайтесь и на новом своем поприще стойко исполнять то, к чему взывают долг и честь и ваша совесть. Я надеюсь, что вы вполне оправдаете ту лестную рекомендацию, которую сделал мне о вас многоуважаемый Иосиф Игнатьевич.
— Итак,
молодой человек, желаю вам успеха на вашем поприще. Прощайте!
Оно могло служить как бы патентом на благонамеренность
молодого человека в глазах властей предержащих.
Это нечаянное ты, еще впервые только сорвавшееся для него с ее уст, словно обожгло его. Столь сильный и неожиданный порыв смутил
молодого человека. Он почему-то ждал более обыденной и более сдержанной встречи. Не допуская себя принять ее объятия, радостные до полного самозабвения, он, отступя на шаг, тихо встретил ее простертые к нему руки и с чувством, но очень сдержанно пожал их.
Моисей Исаакович Фрумкин, очень вертлявый
молодой человек, довольно красивой наружности, постоянно старался держать себя как можно бойче и развязнее, втайне желая тем самым скрыть свое семитическое происхождение, и в силу этой же причины очень огорчался в душе своей тем печальным обстоятельством, что носил выдающееся имя Моисея, да еще вдобавок Исааковича.
В качестве искомого гувернера к экс-гусару явился
молодой человек армянского происхождения и отрекомендовался студентом, который «по домашним обстоятельствам» не успел докончить университетского образования.
Точно ли
молодой человек был студентом и насколько в показаниях его правды, Стекльштром не справлялся, а просто «морда» ему понравилась, и он взял его в гувернеры.
«Между
молодыми людьми в последнее время нам случалось встречать таких господ, которые проповедуют, что наука сама по себе не только бесполезна, но даже вредна, потому что отвлекает умы от других, более плодотворных сфер деятельности.
Человек десять ухватили какого-то бледного от страха
молодого человека, перед которым стоит лавочник и держит в руках бутылку с каким-то черным порошком и коробок спичек, отнятые у «поджигателя».
Какой-то
молодой человек, без сюртука, одетый в одну рубашку и панталоны, с студентской фуражкой на голове, с топором за кожаным поясом, предводительствуя небольшой группой своих товарищей-студентов, просто поражал толпу, смотревшую на пожар, чудесами неимоверного мужества.
Спиною к ним, в каком-нибудь шаге расстояния, остановились двое
молодых людей и, по-видимому, любовались пожаром.
За
молодыми людьми следили повсюду, так что некоторые из студентов являлись в редакции газет, прося вступиться и защитить их печатным словом.
О пожаре на Толкучем купец Александров, в лавке которого первоначально загорелось, дал показание, что «28-го мая, в пятом часу, пришли к нему в лавку четверо
молодых людей, перебирали товары — все будто не находят, что им нужно, пошли к нему наверх, рылись и ушли, купив на рубль разного хламу.
1-го июня, в Александро-Невской лавре, в саду, монахи поймали
молодого человека с зажигательными снарядами, спрятавшегося за куст.
Толковали также и в народе, и в газетах, будто 29-го мая, в третьем часу пополудни, ехал в дрожках мимо министерства внутренних дел
молодой человек, с небольшой бородкой, хорошо одетый, в статском пальто, и будто он бросил небольшой шар или клуб, который высоко прыгнул и потом упал, не зажегши ничего.