Ну, значит, были же и между нами доблестные граждане; умели же и мы
любить свое отечество и жили честно — не все же глупцы, да воры, да взяточники!
А уже, конечно, нельзя сказать об англичанах, чтоб они не
любили своего отечества, или чтоб они были не национальны. Расплывающаяся во все стороны Англия заселила полмира, в то время как скудная соками Франция — одни колонии потеряла, а с другими не знает, что делать. Они ей и не нужны; Франция довольна собой и лепится все больше и больше к своему средоточию, а средоточие — к своему господину. Какая же независимость может быть в такой стране?
Из обращения Тейтча к германскому парламенту мы узнали, во-первых, что человек этот имеет общее a tous les coeurs bien nes [всем благородным сердцам (франц.)] свойство
любить свое отечество, которым он почитает не Германию и даже не отторгнутые ею, вследствие последней войны, провинции, а Францию; во-вторых, что, сильный этою любовью, он сомневается в правильности присоединения Эльзаса и Лотарингии к Германии, потому что с разумными существами (каковыми признаются эльзас-лотарингцы) нельзя обращаться как с неразумными, бессловесными вещами, или, говоря другими словами, потому что нельзя разумного человека заставить переменить отечество так же легко, как он меняет белье; а в-третьих, что, по всем этим соображениям, он находит справедливым, чтобы совершившийся факт присоединения был подтвержден спросом населения присоединенных стран, действительно ли этот факт соответствует его желаниям.
— Довольствуюсь старыми, ваши превосходительства.
Люблю свое отечество, но подробно изучать его статистику предпочитаю из устных и печатных рассказов местных исследователей.
Неточные совпадения
Ты познаешь верных
своих подданных, которые вдали от тебя не тебя
любят, но
любят отечество; которые готовы всегда на твое поражение, если оно отметит порабощение человека.
— Дело в следующем анекдоте из прошедших веков, ибо я в необходимости рассказать анекдот из прошедших веков. В наше время, в нашем
отечестве, которое, надеюсь, вы
любите одинаково со мной, господа, ибо я, с
своей стороны, готов излить из себя даже всю кровь мою…
— Нет, не был! Со всеми с ними дружен был, а тут как-то перед самым их заговором, на счастье
свое, перессорился с ними! Когда государю подали список всех этих злодеев, первое слово его было: «А Коптин — тут, в числе их?» — «Нет», — говорят. — «Ну, говорит, слава богу!»
Любил, знаешь, его, дорожил им. Вскоре после того в флигель-адъютанты было предложено ему — отказался: «Я, говорит, желаю служить
отечеству, а не на паркете!» Его и послали на Кавказ: на, служи там
отечеству!
Как они смеялись над ним! Как весело провели они эти полчаса, в продолжение которых Тейтч, на ломаном немецком языке, объяснял, как сладко
любить отечество и как сильна может быть эта любовь! И что всего замечательнее: они смеялись во имя той же самой"любви к
отечеству", именем которой и Тейтч посылал им в лицо
свои укоры!
— Так что, например, болгары, сербы… при настоящем положении границ Турецкой империи… должны считать Турецкую империю
своим отечеством и должна
любить ее?