Они с величайшим трудом прокладывали себе дорогу. Иногда волна людской толпы
захлестывала их собою, подхватывала и несла вперед своим собственным невольным движением, и в такие минуты было легче идти: приходилось только защищать свои бока, но самому продираться было уже не к чему: толпа несла сама собою.
Якову Артамонову казалось, что изо рта офицера тянутся не слова, но тонкие, невидимые петельки, они
захлёстывают ему шею и душат так крепко, что холодеет в груди, останавливается сердце и всё вокруг, качаясь, воет, как зимняя вьюга. А Нестеренко говорил с медленностью — явно нарочитой:
Неточные совпадения
Груди
захлестывало кровью, дыхание занимало, лица судорожно искривляло гневом при воспоминании о бесславном идиоте, который, с топором в руке, пришел неведомо отколь и с неисповедимою наглостью изрек смертный приговор прошедшему, настоящему и будущему…
Захлестывая панели, толпа сметала с них людей, но сама как будто не росла, а, становясь только плотнее, тяжелее, двигалась более медленно. Она не успевала поглотить и увлечь всех людей, многие прижимались к стенам, забегали в ворота, прятались в подъезды и магазины.
Прислонив голову к краю брички, я с захватывающим дыхание замиранием сердца безнадежно слежу за движениями толстых черных пальцев Филиппа, который медлительно
захлестывает петлю и выравнивает постромки, толкая пристяжную ладонью и кнутовищем.
На дворе ночь и метелица; резкий, холодный ветер буровит снег, в одно мгновение наметает сугробы,
захлестывает все, что попадется на пути, и всю окрестность наполняет воплем.
Крепкий мартовский ветер носился над кладбищем, беспрестанно
захлестывая ризу на священнике и относя в сторону пение причетников.