Дамы, не имеющие счастья принадлежать к сливкам славнобубенского общества, но тем не менее сгорающие желанием узреть интересного барона Икс-фон-Саксена, несмотря на весеннюю слякоть, прогуливались по Большой улице вместе со своими кавалерами, роль которых исполняли по преимуществу
господа офицеры Инфляндманландского пехотного полка, вконец затершие господ офицеров батальона внутренней стражи.
Задние ряды в зале были даже полны: поддержали
господа офицеры Инфляндманландского полка да чиновничество второй и третьей руки, которые преимущественно разбирали билеты при входе, а уж о хорах нечего и говорить: там было битком набито, и душно, и говорно, словно в пчелином улье, ибо верхами почти безраздельно владели гимназисты с семинаристами.
— Как знать!.. — пожал плечами студент. — Вы сегодня же видели противное, и если бы не вы, да не те
господа офицеры, то и сидел бы! Ведь отвели же целых триста человек.
Неточные совпадения
— Да все, как есть: и становой, и исправник; Корвинской
барин — предводитель — тоже за немца; опять же
офицер какой-то с города наехал — и тот за немца… Одна надежа на енарала на питерского… Пошто же мужиков обижать занапрасно!
—
Господин Хвалынцев… извините… это — маленькое недоразумение! — с любезной улыбкой начал
офицер, направляясь к студенту и подшаркивая на ходу.
Это может подтвердить и
господин местный жандармский штаб-офицер!
—
Господа! успокойтесь! опасного нет ничего! — снуя по толпе, убеждали между тем несколько
офицеров. — Это не пальба и не атака, это сигнал «рассыпать цепь». Вас просто хотят окружить, оцепить все выходы и забрать удобнее.
Кроме этого
господина, тут же стояло несколько
офицеров, между которыми особенно выделялась фигура капитана генерального штаба с очень умным, энергическим лицом.
Приказчики разгоняли их, дубася по чем попало железными замками, звали полицейских
офицеров и солдат; но те и сами не знали, в какую им сторону идти и брать ли этих
господ, от которых хотя и припахивало водкой, но которые по большей части одеты были прилично, называли себя дворянами или чиновниками и с примерным бескорыстием усердствовали в разбитии дверей тех лавок, хозяева которых не успевали вовремя явиться на место.
Офицеры гвардии и отставные солдаты, чиновники, пажи, гимназисты и студенты, лицеисты и правоведы, денди в изящнейших пальто, с пенсне на носу, и пролетарии с Сенной площади, священники, негоцианты, капиталисты и нищие, лица заслуженные и простые работники,
баре и мещане, — словом, все, кто только мог, посильно помогали делу; карабкались на подмостки пожарных машин и, облитые потоками грязной воды, обсыпанные пеплом, под дождем сыплющихся искр и углей, усердно качали и качали воду, опустошая на всех пунктах целые сотни бочек.
— Слишком много скромности с вашей стороны,
господин поручик! — не без едкости заметил Чарыковский. — Вы не пешка, а
офицер, и потому на шахматной доске имеете свои особые ходы. Впрочем… как вам угодно!
Г-жа Простакова. Пронозила!.. Нет, братец, ты должен образ выменить
господина офицера; а кабы не он, то б ты от меня не заслонился. За сына вступлюсь. Не спущу отцу родному. (Стародуму.) Это, сударь, ничего и не смешно. Не прогневайся. У меня материно сердце. Слыхано ли, чтоб сука щенят своих выдавала? Изволил пожаловать неведомо к кому, неведомо кто.
— Совершенно вас извиняю,
господин офицер, и уверяю вас, что вы со способностями. Действуйте так и в гостиной — скоро и для гостиной этого будет совершенно достаточно, а пока вот вам два двугривенных, выпейте и закусите; извините, городовой, за беспокойство, поблагодарил бы и вас за труд, но вы теперь на такой благородной ноге… Милый мой, — обратился он ко мне, — тут есть одна харчевня, в сущности страшный клоак, но там можно чаю напиться, и я б тебе предложил… вот тут сейчас, пойдем же.
— «А спроси, — отвечаю ей, — всех
господ офицеров, нечистый ли во мне воздух али другой какой?» И так это у меня с того самого времени на душе сидит, что намеднись сижу я вот здесь, как теперь, и вижу, тот самый генерал вошел, что на Святую сюда приезжал: «Что, — говорю ему, — ваше превосходительство, можно ли благородной даме воздух свободный впускать?» — «Да, отвечает, надо бы у вас форточку али дверь отворить, по тому самому, что у вас воздух несвежий».
Неточные совпадения
Когда приказчик говорил: «Хорошо бы,
барин, то и то сделать», — «Да, недурно», — отвечал он обыкновенно, куря трубку, которую курить сделал привычку, когда еще служил в армии, где считался скромнейшим, деликатнейшим и образованнейшим
офицером.
Интересна была она своим знанием веселой жизни людей «большого света»,
офицеров гвардии, крупных бюрократов, банкиров. Она обладала неиссякаемым количеством фактов, анекдотов, сплетен и рассказывала все это с насмешливостью бывшей прислуги богатых
господ, — прислуги, которая сама разбогатела и вспоминает о дураках.
Лукьян Лукьяныч Чебаков,
офицер в отставке. Очень приличный
господин средних лет, с усами, лысоват, сюртук застегнут на все пуговицы. Выражение лица насмешливо.
Кроме нас, обедали в этой комнате еще на четырех столах, все
офицеры и разные осанистого вида
господа.
—
Господин, нельзя разговаривать, — послышался голос конвойного унтер-офицера. Это был не тот, который пустил Нехлюдова.