Неточные совпадения
Встрепенувшись от холода и росы, жаворонок, спавший за кочкой вне ограды, вдруг поднялся от земли и, кинувшись вверх, точно
камень,
брошенный сильной рукой, посыпал оттуда яркой, нежной, веселой трелью.
Все еще вперед — по инерции, — но медленней, медленней. Вот теперь «Интеграл» зацепился за какой-то секундный волосок, на миг повис неподвижно, потом волосок лопнул — и «Интеграл», как камень, вниз — все быстрее. Так в молчании, минуты, десятки минут — слышен пульс — стрелка перед глазами все ближе к 12, и мне ясно: это я — камень, I — земля, а я — кем-то
брошенный камень — и камню нестерпимо нужно упасть, хватиться оземь, чтоб вдребезги… А что, если… — внизу уже твердый, синий дым туч… — а что, если…
Сухой треск, хаос обломков, которые вдруг поднялись кверху и поползли на обледенелые края мыса, — и два черных тела легко, как
брошенный камень, метнулись на берег, поверх этого хаоса.
Неточные совпадения
Как
камень,
брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие и, как
камень, едва сам не пошел ко дну!
Направо идет высокий холм с отлогим берегом, который так и манит взойти на него по этим зеленым ступеням террас и гряд, несмотря на запрещение японцев. За ним тянется ряд низеньких, капризно
брошенных холмов, из-за которых глядят серьезно и угрюмо довольно высокие горы, отступив немного, как взрослые из-за детей. Далее пролив, теряющийся в море; по светлой поверхности пролива чернеют разбросанные
камни. На последнем плане синеет мыс Номо.
Со всех сторон глядят на нас мысы, там и сям видны маленькие побочные заливы, скалы и кое-где
брошенные в одиночку голые
камни.
Как больно здесь, как сердцу тяжко стало! // Тяжелою обидой, словно
камнем, // На сердце пал цветок, измятый Лелем // И
брошенный. И я как будто тоже // Покинута и брошена, завяла // От слов его насмешливых. К другим // Бежит пастух; они ему милее; // Звучнее смех у них, теплее речи, // Податливей они на поцелуй; // Кладут ему на плечи руки, прямо // В глаза глядят и смело, при народе, // В объятиях у Леля замирают. // Веселье там и радость.
Но не все рискнули с нами. Социализм и реализм остаются до сих пор пробными
камнями,
брошенными на путях революции и науки. Группы пловцов, прибитые волнами событий или мышлением к этим скалам, немедленно расстаются и составляют две вечные партии, которые, меняя одежды, проходят через всю историю, через все перевороты, через многочисленные партии и кружки, состоящие из десяти юношей. Одна представляет логику, другая — историю, одна — диалектику, другая — эмбриогению. Одна из них правее, другая — возможнее.