Но вот на дорожке, около плахи, мелькнула фигура, — мелькнула и скрылась.
Макар узнал чалганца Алешку: ему ясно была видна его небольшая коренастая фигура, согнутая вперед, с походкой медведя. Макару казалось, что темное лицо Алешки стало еще темнее, а большие зубы оскалились еще более, чем обыкновенно.
И при первом же взгляде на старого Тойона
Макар узнал, что это тот самый старик, которого он видел нарисованным в церкви. Только тут с ним не было сына; Макар подумал, что, вероятно, последний ушел по хозяйству. Зато голубь влетел в комнату и, покружившись у старика над головою, сел к нему на колени. И старый Тойон гладил голубя рукою, сидя на особо приготовленном для него стуле.
Неточные совпадения
— Молчи! Куплю одну бутылку. Завтра вместе выпьем. — Он хлопнул ее по плечу так сильно, что она покачнулась, и лукаво подмигнул. Таково женское сердце: она
знала, что
Макар непременно ее надует, но поддалась обаянию супружеской ласки.
Здесь жили чужие, дальние люди. Как попали они сюда, какая непогода кинула их в далекие дебри,
Макар не
знал и не интересовался, но он любил вести с ними дела, так как они его не прижимали и не очень стояли за плату.
Молодой человек, сидевший у камелька, поднял голову и посмотрел на
Макара смутным взглядом, как будто не
узнавая его. Потом он тряхнул головой и быстро поднялся со стула.
Он совсем ослаб. Теперь молодые деревья прямо, без всяких стеснений, били его по лицу, издеваясь над его беспомощным положением. В одном месте на прогалину выбежал белый ушкан (заяц), сел на задние лапки, повел длинными ушами с черными отметинками на концах и стал умываться, делая
Макару самые дерзкие рожи. Он давал ему понять, что он отлично
знает его,
Макара, —
знает, что он и есть тот самый
Макар, который настроил в тайге хитрые машины для его, зайца, погибели. Но теперь он над ним издевался.
Макар с удивлением заметил, что после попа Ивана не остается следов на снегу. Взглянув себе под ноги, он также не увидел следов: снег был чист и гладок, как скатерть. Он подумал, что теперь ему очень удобно ходить по чужим ловушкам, так как никто об этом не может
узнать; но попик, угадавший, очевидно, его сокровенную мысль, повернулся к нему и сказал...
— Сам
знаешь, — ответил
Макар. — У тебя должно быть записано.
Макар испытывал старого Тойона, желая
узнать, действительно ли у него записано все.
О каких это праведниках говорит Тойон? Если о тех, что жили на земле в одно время с
Макаром, в богатых хоромах, то
Макар их
знает… Глаза их ясны, потому что не проливали слез столько, сколько их пролил
Макар, и лица их светлы, потому что обмыты духами, а чистые одежды сотканы чужими руками.
Тит только качал головой. Татьяна теперь была в доме большухой и всем заправляла. Помаленьку и Тит привык к этому и даже слушался Татьяны, когда речь шла о хозяйстве. Прежней забитой бабы точно не бывало. Со страхом ждала Татьяна момента, когда
Макар узнает, что Аграфена опять поселилась в Kepжацком конце. Когда Макар вернулся из лесу, она сама первая сказала ему это. Макар не пошевелился, а только сдвинул сердито брови.
Неточные совпадения
«Скажи, служивый, рано ли // Начальник просыпается?» // — Не
знаю. Ты иди! // Нам говорить не велено! — // (Дала ему двугривенный). // На то у губернатора // Особый есть швейцар. — // «А где он? как назвать его?» // —
Макаром Федосеичем… // На лестницу поди! — // Пошла, да двери заперты. // Присела я, задумалась, // Уж начало светать. // Пришел фонарщик с лестницей, // Два тусклые фонарика // На площади задул.
Опять я испугалася, //
Макара Федосеича // Я не
узнала: выбрился, // Надел ливрею шитую, // Взял в руки булаву, // Как не бывало лысины. // Смеется: — Что ты вздрогнула? — // «Устала я, родной!»
Лучше вот что: если вы решились ко мне зайти и у меня просидеть четверть часа или полчаса (я все еще не
знаю для чего, ну, положим, для спокойствия матери) — и, сверх того, с такой охотой со мной говорите, несмотря на то что произошло внизу, то расскажите уж мне лучше про моего отца — вот про этого
Макара Иванова, странника.
Я
узнал потом, что этот доктор (вот тот самый молодой человек, с которым я поссорился и который с самого прибытия
Макара Ивановича лечил его) весьма внимательно относился к пациенту и — не умею я только говорить их медицинским языком — предполагал в нем целое осложнение разных болезней.
Но меня мигом остановили. Повторяю: я не
знал об их уговоре насчет мамы и
Макара Ивановича; меня же по прежним делам, уж конечно, они считали способным на всякий скандал в этом роде.