Неточные совпадения
— Дитя не может еще координировать движений
рук с зрительными впечатлениями, — ответил доктор.
Мать была умна и потому сумела победить в себе непосредственное побуждение, заставлявшее ее кидаться сломя голову при каждом жалобном крике ребенка. Спустя несколько месяцев после этого разговора мальчик свободно и быстро ползал по комнатам, настораживая слух навстречу всякому звуку и,
с какою-то необычною в других детях живостью, ощупывал всякий предмет, попадавший в
руки.
На лице мальчика это оживление природы сказывалось болезненным недоумением. Он
с усилием сдвигал свои брови, вытягивал шею, прислушивался и затем, как будто встревоженный непонятною суетой звуков, вдруг протягивал
руки, разыскивая мать, и кидался к ней, крепко прижимаясь к ее груди.
Мать вела его за
руку. Рядом на своих костылях шел дядя Максим, и все они направлялись к береговому холмику, который достаточно уже высушили солнце и ветер. Он зеленел густой муравой, и
с него открывался вид на далекое пространство.
И мальчик поворачивал к ней свое лицо, светившееся благодарностью, брал ее
руку и кивал головой, продолжая прислушиваться
с вдумчивым и осмысленным вниманием.
Эти часы стали теперь для мальчика самым счастливым временем, и мать
с жгучей ревностью видела, что вечерние впечатления владеют ребенком даже в течение следующего дня, что даже на ее ласки он не отвечает
с прежнею безраздельностью, что, сидя у нее на
руках и обнимая ее, он
с задумчивым видом вспоминает вчерашнюю песню Иохима.
И это было правда. Тайна этой поэзии состояла в удивительной связи между давно умершим прошлым и вечно живущей, и вечно говорящею человеческому сердцу природой, свидетельницей этого прошлого. А он, грубый мужик в смазных сапогах и
с мозолистыми
руками, носил в себе эту гармонию, это живое чувство природы.
Ей вспоминалось лицо ее страдающего мальчика и пренебрежительный взгляд хохла, и щеки пылали в темноте от стыда, а
рука только пробегала в воздухе над клавиатурой
с боязливою жадностью…
И затем,
с тем же задумчиво-рассеянным видом прислушивающегося человека, он взял мальчика на
руки и пошел
с ним через сад к открытому окну гостиной.
Правда, тяжкая доля, увечье заставляли нередко брать в
руки лиру или бандуру, чтобы просить
с нею подаяния.
Когда, наконец, счастливая минута настала и жених
с невестой стали
рука об
руку в костеле, то в усах и в чубе молодцеватого жениха половина волос были совершенно седые, а покрытое стыдливым румянцем лицо невесты было также обрамлено серебристыми локонами.
В углу, занятом иконами, перевитыми плющом, у Яскульской вместе
с вербой и «громницей» [«Громницей» называется восковая свеча, которую зажигают в сильные бури, а также дают в
руки умирающим.] хранились какие-то мешочки
с травами и корнями, которыми она лечила мужа и приходивших к ней деревенских баб и мужиков.
— Неужели, сударыня? — спросил Максим
с комическою важностью, принимая в свою широкую
руку маленькую ручку девочки. — Как я благодарен моему питомцу, что он сумел расположить в мою пользу такую прелестную особу.
Теперь Петрусь придерживал аиста одною
рукой, а другою тихо проводил вдоль его шеи и затем по туловищу
с выражением усиленного внимания на лице.
В эту минуту блестящий метеор, сорвавшись откуда-то из глубины темной лазури, пронесся яркою полосой по небу, оставив за собой фосфорический след, угасший медленно и незаметно. Все подняли глаза. Мать, сидевшая об
руку с Петриком, почувствовала, как он встрепенулся и вздрогнул.
Девушка ответила не сразу. Она положила к себе на колени свою работу, разгладила ее
руками и, слегка наклонив голову, стала рассматривать ее
с задумчивым видом. Трудно было разобрать, думала ли она о том, что ей следовало взять для вышивки канву покрупнее, или же обдумывала свой ответ.
Слепой взял ее за
руки с удивлением и участием. Эта вспышка со стороны его спокойной и всегда выдержанной подруги была так неожиданна и необъяснима! Он прислушивался одновременно к ее плачу и к тому странному отголоску, каким отзывался этот плач в его собственном сердце. Ему вспомнились давние годы. Он сидел на холме
с такою же грустью, а она плакала над ним так же, как и теперь…
Сегодня Петр чувствовал все это особенно ясно: он знал даже, что в комнату смотрит солнце и что если он протянет
руку в окно, то
с кустов посыплется роса.
— Чего ты боишься? Поди сюда, моя умная крошка, — сказал Максим
с необычной нежностью. И, когда она, ослабевая от этой ласки, подошла к нему со слезами на глазах, он погладил ее шелковистые волосы своей большой
рукой и сказал...
Оставаясь наедине, он брал в
руки различные предметы, ощупывал их
с небывалою внимательностью и потом, отложив их в сторону, старался вдумываться в изученные формы.
В самый день праздника по обе стороны «каплицы» народ вытянулся по дороге несметною пестрою вереницей. Тому, кто посмотрел бы на это зрелище
с вершины одного из холмов, окружавших местечко, могло бы показаться, что это гигантский зверь растянулся по дороге около часовни и лежит тут неподвижно, по временам только пошевеливая матовою чешуей разных цветов. По обеим сторонам занятой народом дороги в два ряда вытянулось целое полчище нищих, протягивавших
руки за подаянием.
Максим на своих костылях и рядом
с ним Петр об
руку с Иохимом тихо двигались вдоль улицы, которая вела к выходу в поле.
Последние ряды городских зданий кончились здесь, и широкая трактовая дорога входила в город среди заборов и пустырей. У самого выхода в поле благочестивые
руки воздвигли когда-то каменный столб
с иконой и фонарем, который, впрочем, скрипел только вверху от ветра, но никогда не зажигался. У самого подножия этого столба расположились кучкой слепые нищие, оттертые своими зрячими конкурентами
с более выгодных мест. Они сидели
с деревянными чашками в
руках, и по временам кто-нибудь затягивал жалобную песню...
Петр поднял голову, точно от удара кнутом. Вынув из кармана свой кошелек, он пошел по направлению к слепым. Нащупав палкою переднего, он разыскал
рукою деревянную чашку
с медью и бережно положил туда свои деньги. Несколько прохожих остановились и смотрели
с удивлением на богато одетого и красивого панича, который ощупью подавал милостыню слепому, принимавшему ее также ощупью.
Эвелина переглянулась
с Анной Михайловной, и та закрыла ему рот
рукой.
Приехал доктор. Взяв ребенка на
руки, он перенес и уложил его поближе к окну. Быстро отдернув занавеску, он пропустил в комнату луч яркого света и наклонился над мальчиком
с своими инструментами. Петр сидел тут же
с опущенной головой, все такой же подавленный и безучастный. Казалось, он не придавал действиям доктора ни малейшего значения, предвидя вперед результаты.
Петр вздрогнул и быстро стал на ноги. Это движение показывало, что он слышал слова доктора, но, судя по выражению его лица, он как будто не понял их значения. Опершись дрожащею
рукой на подоконник, он застыл на месте
с бледным, приподнятым кверху лицом и неподвижными чертами.
Живое чувство родной природы, чуткая оригинальная связь
с непосредственными источниками народной мелодии сказывались в импровизации, которая лилась из-под
рук слепого музыканта.
Когда он смолк, гром рукоплесканий охваченной восторгом толпы наполнил громадную залу. Слепой сидел
с опущенною головой, удивленно прислушиваясь к этому грохоту. Но вот он опять поднял
руки и ударил по клавишам. Многолюдная зала мгновенно притихла.