— Нет, послушайте, Потапов. Вы ошибаетесь, — сказал он. — Она
не просто генеральская дочка… Ее история — особенная… Только, пожалуйста, пусть это останется между нами. Я слышал все это от жены профессора N и не хотел бы, чтобы это распространилось среди студентов. Она действительно дочь Ферапонтьева… То есть, собственно, он не Ферапонтьев, а Салманов… Но она — американка…
Неточные совпадения
О любви
не было еще речи. Было несколько сходок, на которых она тоже присутствовала, молчаливая, в дальнем уголке. Я заметил ее лицо с гладкой прической и прямым пробором, и мне было приятно, что ее глаза порой останавливались на мне. Однажды, когда разбиралось какое-то столкновение между товарищами по кружку и я заговорил по этому поводу, — и прочитал в ее глазах согласие и сочувствие. В следующий раз, когда я пришел на сходку где-то на Плющихе, она подошла ко мне первая и
просто протянула руку.
Кассиров на свете много, и никогда эта профессия
не казалась мне особенно интересной.
Просто выдает билеты и получает деньги. Но теперь, когда я представлял себе в этой роли высокую девушку в темном платье с спокойным вдумчивым взглядом, с длинной косой и кружевным воротничком вокруг шеи, то эта прозаическая профессия представлялась мне в особом свете. Быть может, думал я, в это самое время пароход несется по Волге, и она сидит на палубе с книгой на коленях. А мимо мелькают волжские горы.
— Она и
не модница, — продолжал Урманов с тем же выражением. — У профессора N она была одета совсем
просто…
— Нравится, —
просто сказал Урманов. — Она оригинальная,
не похожая на других… Я
не люблю стриженых.
— А, чорт… Я сдаюсь… Я сегодня
не могу совсем играть…
Не до игры… Так вы говорите?.. того… Мне ведь
не с кем посоветоваться… жена умерла… Если бы у меня был сын, тогда того… было бы
просто: определил в полк, и кончено. А тут… дочь… Родных никого… Ну, что толковать! Пойдем пить чай…
Это была
просто песня того вечера моей жизни, который
не повторился более.
— Я, брат, прочитал первое твое послание, — сказал он бесцеремонно… — Философия, Потапыч, и сантименты… И ты чуть
не попался этой американке?.. Дураки вы все… Предложили бы мне… Я бы все это сделал
просто… Только потребовал бы черную пару на свадьбу…
— Голубчик, Тит… Каждый день кто-нибудь умирает тем или другим способом… Закон природы… В сущности, Титушка, что такое смерть?.. Порча очень сложной машины…
Просто и
не страшно…
— Что ж, значит, это акт добровольный. Знаешь, Тит… Если жизнь человеку стала неприятна, он всегда вправе избавиться от этой неприятности. Кто-то, кажется, Тацит, рассказывает о древних скифах, живших, если
не вру, у какого-то гиперборейского моря. Так вот, брат, когда эти гипербореи достигали преклонного возраста и уже
не могли быть полезны обществу, — они
просто входили в океан и умирали. Попросту сказать, топились. Это рационально… Когда я состарюсь и увижу, что беру у жизни больше, чем даю… то и я…
— Какое мне дело до всего этого? — сказал я
просто… — Впрочем, вы можете
не беспокоиться. Все-таки они волнуются больше оттого, что с одним из них вышла эта неприятная случайность.
—
Не хочется,
просто, возвращаться к себе… Ах, Гаврик, — прежняя твоя философия была гораздо приятнее…
Она
не заметила, что я назвал ее по имени-отчеству. У нас в кружке все, даже
не особенно близко знакомые, звали друг друга
просто по фамилиям и даже уменьшительными именами. Ее звали уменьшительно Досей. До своего отъезда она звала меня
просто Потапов… Теперь назвала Гавриком. Значит, у нее сближение продолжалось за время разлуки… Для меня оно прервалось.
Паратов. Отец моей невесты — важный чиновный господин, старик строгий: он слышать не может о цыганах, о кутежах и о прочем; даже не любит, кто много курит табаку. Тут уж надевай фрак и parlez franзais! [Говорите по-французски! (франц.)] Вот я теперь и практикуюсь с Робинзоном. Только он, для важности, что ли, уж не знаю, зовет меня «ля Серж», а
не просто «Серж». Умора!
Она говорила и двигалась очень развязно и в то же время неловко: она, очевидно, сама себя считала за добродушное и простое существо, и между тем что бы она ни делала, вам постоянно казалось, что она именно это-то и не хотела сделать; все у ней выходило, как дети говорят, — нарочно, то есть
не просто, не естественно.
— Заголовочек сочинения соблазнительный какой, смотрите-ко: «Иакова» —
не просто — Якова, а Иакова, вот как-с! «Иакова Тобольского размышление о духе, о плоти и Диаволе» — Диаволе, а не Дьяволе! Любопытно, должно быть-с!
В лесу те же деревья, но в шуме их явился особенный смысл: между ними и ею водворилось живое согласие. Птицы
не просто трещат и щебечут, а все что-то говорят между собой; и все говорит вокруг, все отвечает ее настроению; цветок распускается, и она слышит будто его дыхание.
Неточные совпадения
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы, то есть,
не поможете в нашей просьбе, то уж
не знаем, как и быть:
просто хоть в петлю полезай.
Лука Лукич.
Не могу,
не могу, господа. Я, признаюсь, так воспитан, что, заговори со мною одним чином кто-нибудь повыше, у меня
просто и души нет и язык как в грязь завязнул. Нет, господа, увольте, право, увольте!
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я
не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и
не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он
просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Анна Андреевна. А я никакой совершенно
не ощутила робости; я
просто видела в нем образованного, светского, высшего тона человека, а о чинах его мне и нужды нет.
Городничий. Что, Анна Андреевна? а? Думала ли ты что-нибудь об этом? Экой богатый приз, канальство! Ну, признайся откровенно: тебе и во сне
не виделось —
просто из какой-нибудь городничихи и вдруг; фу-ты, канальство! с каким дьяволом породнилась!