Неточные совпадения
У меня, знаешь, батько с матерью давно померли, я еще малым хлопчиком был… Покинули они меня на
свете одного. Вот оно как со мною было, эге! Вот громада и думает: «Что же нам теперь с этим хлопчиком делать?» Ну и пан тоже себе думает… И пришел на этот раз из лесу лесник
Роман, да и говорит громаде: «Дайте мне этого хлопца
в сторожку, я его буду кормить… Мне
в лесу веселее, и ему хлеб…» Вот он как говорит, а громада ему отвечает: «Бери!» Он и взял. Так я с тех самых пор
в лесу и остался.
— Ну, собирайся,
Роман! Хлопцы, садитесь на коней! И ты, Опанас, поезжай с ними, — будет уж мне твоих песен слушать!.. Хорошая песня, да только никогда того, что
в ней поется, на
свете не бывает.
— Не печалься за нас, пане, — говорит Опанас, —
Роман будет на болоте раньше твоих доезжачих, а я, по твоей милости, один на
свете, мне о своей голове думать недолго. Вскину рушницу за плечи и пойду себе
в лес… Наберу проворных хлопцев и будем гулять… Из лесу станем выходить ночью на дорогу, а когда
в село забредем, то прямо
в панские хоромы. Эй, подымай, Ромасю, пана, вынесем его милость на дождик.
Неточные совпадения
Сверх того, она написала несколько
романов, из которых
в одном, под названием «Скиталица Доротея», изобразила себя
в наилучшем
свете.
Вронский никогда не знал семейной жизни. Мать его была
в молодости блестящая светская женщина, имевшая во время замужества, и
в особенности после, много
романов, известных всему
свету. Отца своего он почти не помнил и был воспитан
в Пажеском Корпусе.
— Княгиня сказала, что ваше лицо ей знакомо. Я ей заметил, что, верно, она вас встречала
в Петербурге, где-нибудь
в свете… я сказал ваше имя… Оно было ей известно. Кажется, ваша история там наделала много шума… Княгиня стала рассказывать о ваших похождениях, прибавляя, вероятно, к светским сплетням свои замечания… Дочка слушала с любопытством.
В ее воображении вы сделались героем
романа в новом вкусе… Я не противоречил княгине, хотя знал, что она говорит вздор.
Я помню, что
в продолжение ночи, предшествовавшей поединку, я не спал ни минуты. Писать я не мог долго: тайное беспокойство мною овладело. С час я ходил по комнате; потом сел и открыл
роман Вальтера Скотта, лежавший у меня на столе: то были «Шотландские пуритане»; я читал сначала с усилием, потом забылся, увлеченный волшебным вымыслом… Неужели шотландскому барду на том
свете не платят за каждую отрадную минуту, которую дарит его книга?..
Прости ж и ты, мой спутник странный, // И ты, мой верный идеал, // И ты, живой и постоянный, // Хоть малый труд. Я с вами знал // Всё, что завидно для поэта: // Забвенье жизни
в бурях
света, // Беседу сладкую друзей. // Промчалось много, много дней // С тех пор, как юная Татьяна // И с ней Онегин
в смутном сне // Явилися впервые мне — // И даль свободного
романа // Я сквозь магический кристалл // Еще не ясно различал.