Неточные совпадения
— Эге, это я знаю! Хорошо знаю, как дерево говорит… Дерево, хлопче, тоже боится… Вот осина, проклятое дерево, все что-то лопочет, — и
ветру нет, а она трясется. Сосна на бору в ясный день играет-звенит, а чуть подымется
ветер, она загудит и застонет. Это еще ничего… А ты вот слушай теперь. Я хоть глазами плохо вижу, а ухом слышу: дуб зашумел, дуба уже трогает на поляне… Это к буре.
Эй, хлопче, не довелось тебе слышать, как
играл Опанас Швидкий, а теперь уж и не услышишь! Вот же и не хитрая штука бандура, а как она у знающего человека хорошо говорит. Бывало, пробежит по ней рукою, она ему все и скажет: как темный бор в непогоду шумит, и как
ветер звенит в пустой степи по бурьяну, и как сухая травинка шепчет на высокой козацкой могиле.
О, как мила она, // Елизавета Тушина, // Когда с родственником на дамском седле летает, // А локон ее с
ветрами играет, // Или когда с матерью в церкви падает ниц, // И зрится румянец благоговейных лиц! // Тогда брачных и законных наслаждений желаю // И вслед ей, вместе с матерью, слезу посылаю.
Дожди наконец перестали, земля высохла. Встанешь утром, часа в четыре, выйдешь в сад — роса блестит на цветах, шумят птицы и насекомые, на небе ни одного облачка; и сад, и луг, и река так прекрасны, но воспоминания о мужиках, о подводах, об инженере! Я и Маша вместе уезжали на беговых дрожках в поле взглянуть на овес. Она правила, я сидел сзади; плечи у нее были приподняты, и
ветер играл ее волосами.
Сережка, как всегда, без шапки, полуголый, стоя на корме, торопил рыбаков хриплым, похмельным голосом.
Ветер играл лоскутьями его рубахи и рыжими вихрами волос.
Неточные совпадения
У белокурой барыни // Коса, как флаг распущенный, //
Играла на
ветру…
Самгин тоже простился и быстро вышел, в расчете, что с этим парнем безопаснее идти. На улице в темноте
играл ветер, и, подгоняемый его толчками, Самгин быстро догнал Судакова, — тот шел не торопясь, спрятав одну руку за пазуху, а другую в карман брюк, шел быстро и пытался свистеть, но свистел плохо, — должно быть, мешала разбитая губа.
Похолодев от испуга, Клим стоял на лестнице, у него щекотало в горле, слезы выкатывались из глаз, ему захотелось убежать в сад, на двор, спрятаться; он подошел к двери крыльца, —
ветер кропил дверь осенним дождем. Он постучал в дверь кулаком, поцарапал ее ногтем, ощущая, что в груди что-то сломилось, исчезло, опустошив его. Когда, пересилив себя, он вошел в столовую, там уже танцевали кадриль, он отказался танцевать, подставил к роялю стул и стал
играть кадриль в четыре руки с Таней.
По улице Самгин шел согнув шею, оглядываясь, как человек, которого ударили по голове и он ждет еще удара. Было жарко, горячий
ветер плутал по городу,
играя пылью, это напомнило Самгину дворника, который нарочно сметал пыль под ноги партии арестантов. Прозвучало в памяти восклицание каторжника:
Зато она не боится сквозного
ветра, ходит легко одетая в сумерки — ей ничего! В ней
играет здоровье; кушает она с аппетитом; у ней есть любимые блюда; она знает, как и готовить их.