Неточные совпадения
На остром углу это»
улицы и нашего переулка стояла полицейская будка, где жил
старый будочник (с алебардой, вскоре упраздненной); а за будкой, среди зелени чьего-то сада, высилась огромная «фигура» —
старый польский крест с крышкой, прикрывавшей распятую фигуру Христа.
А напротив «фигуры» стоял
старый — престарый кабак, дряхлое темное здание, сильно покосившееся и подпертое с
улицы бревнами.
Кругом —
улица и дома, вверху —
старая перекладина ворот, и на ней два голубя.
По городу грянула весть, что крест посадили в кутузку. У полиции весь день собирались толпы народа. В костеле женщины составили совет, не допустили туда полицмейстера, и после полудня женская толпа, все в глубоком трауре, двинулась к губернатору. Небольшой одноэтажный губернаторский дом на Киевской
улице оказался в осаде. Отец, проезжая мимо, видел эту толпу и седого
старого полицмейстера, стоявшего на ступенях крыльца и уговаривавшего дам разойтись.
Я сказал матери, что после церкви пойду к товарищу на весь день; мать отпустила. Служба только началась еще в
старом соборе, когда Крыштанович дернул меня за рукав, и мы незаметно вышли. Во мне шевелилось легкое угрызение совести, но, сказать правду, было также что-то необыкновенно заманчивое в этой полупреступной прогулке в часы, когда товарищи еще стоят на хорах собора, считая ектений и с нетерпением ожидая Херувимской. Казалось, даже самые
улицы имели в эти часы особенный вид.
Крыштанович уверенным шагом повел меня мимо прежней нашей квартиры. Мы прошли мимо
старой «фигуры» на шоссе и пошли прямо. В какой-то маленькой лавочке Крыштанович купил две булки и кусок колбасы. Уверенность, с какой он делал эту покупку и расплачивался за нее серебряными деньгами, тоже импонировала мне: у меня только раз в жизни было пятнадцать копеек, и когда я шел с ними по
улице, то мне казалось, что все знают об этой огромной сумме и кто-нибудь непременно затевает меня ограбить…
Замелькали знакомые
улицы, лавочки, костелы, остов «
старой фигуры», когда-то разбитой громом, дома Коляновских…
И действительно, кто-то бежал по
старой Вильской
улице и махал белым свертком.
Я, разумеется, не боялся. Наоборот, идя по широким темным
улицам и пустырям, я желал какой-нибудь опасной встречи. Мне так приятно было думать, что Люня еще не спит и, лежа в своей комнате с закрытыми ставнями, думает обо мне с опасением и участием. А я ничего не боюсь и иду один, с палкой в руке, мимо
старых, обросших плющами стен знаменитого дубенского замка. И мне приходила в голову гордая мысль, что я, должно быть, «влюблен».
Вместо мутной зимней слякоти наступили легкие морозы, вечера становились светлее, на небе искрились звезды, и серп луны кидал свой мечтательный и неверный свет на спящие
улицы, на
старые заборы, на зеленую железную крышу дома Линдгорстов, на бревна шлагбаума и на терявшуюся в сумраке ленту шоссе.
Неточные совпадения
А день сегодня праздничный, // Куда пропал народ?..» // Идут селом — на
улице // Одни ребята малые, // В домах — старухи
старые, // А то и вовсе заперты // Калитки на замок.
Одни, к которым принадлежал Катавасов, видели в противной стороне подлый донос и обман; другие ― мальчишество и неуважение к авторитетам. Левин, хотя и не принадлежавший к университету, несколько раз уже в свою бытность в Москве слышал и говорил об этом деле и имел свое составленное на этот счет мнение; он принял участие в разговоре, продолжавшемся и на
улице, пока все трое дошли до здания
Старого Университета.
Ливень был непродолжительный, и, когда Вронский подъезжал на всей рыси коренного, вытягивавшего скакавших уже без вожжей по грязи пристяжных, солнце опять выглянуло, и крыши дач,
старые липы садов по обеим сторонам главной
улицы блестели мокрым блеском, и с ветвей весело капала, а с крыш бежала вода.
Не довольствуясь сим, он ходил еще каждый день по
улицам своей деревни, заглядывал под мостики, под перекладины и все, что ни попадалось ему:
старая подошва, бабья тряпка, железный гвоздь, глиняный черепок, — все тащил к себе и складывал в ту кучу, которую Чичиков заметил в углу комнаты.
Иногда он забирался и в
улицу аристократов, в нынешнем
старом Киеве, где жили малороссийские и польские дворяне и домы были выстроены с некоторою прихотливостию.