Учитель Прелин оказался не страшным. Молодой красивый блондин с синими глазами
спросил у меня, что я знаю, и, получив ответ, что я не знаю еще ничего, пригласил придти к нему на дом, Я сел на место, ободренный и покоренный его ласковым и серьезным взглядом.
Неточные совпадения
После похорон некоторое время во дворе толковали, что ночью видели старого «коморника», как при жизни, хлопотавшим по хозяйству. Это опять была с его стороны странность, потому что прежде он всегда хлопотал по хозяйству днем… Но в то время, кажется, если бы я встретил старика где-нибудь на дворе, в саду или
у конюшни, то, вероятно, не очень бы удивился, а только, пожалуй,
спросил бы объяснения его странного и ни с чем несообразного поведения, после того как я его «не укараулил»…
Когда мы вернулись в пансион, оба провинившиеся были уже тут и с тревогой
спрашивали, где Гюгенет и в каком мы его оставили настроении. Француз вернулся к вечернему чаю; глаза
у него были веселые, но лицо серьезно. Вечером мы по обыкновению сидели в ряд за длинными столами и, закрыв уши, громко заучивали уроки. Шум при этом стоял невообразимый, а мосье Гюгенет, строгий и деловитый, ходил между столами и наблюдал, чтобы не было шалостей.
Узнав, в чем дело, он призвал обоих и при всех учениках
спросил у поляка...
— Откуда
у тебя столько денег? —
спросил я
у моего бойкого товарища, когда мы вышли из лавочки…
— Скоро ли? Скоро ли? — то и дело
спрашиваю я
у ямщиков…
— Кто такой? —
спросил он несколько скрипучим высоким тенором. — А, новый? Как фамилия? Сма — а-три ты
у меня!
Теперь, когда я вспоминаю первые два — три года своего учения в ровенской гимназии и
спрашиваю себя, что там было в то время наиболее светлого и здорового, то ответ
у меня один: толпа товарищей, интересная война с начальством и — пруды, пруды…
Разговаривали мы о религии, и Сучков, остановившись вдруг
у начала тропинки, которая через поле вела к реке,
спросил...
Он
спрашивал: как сирота — дворянин очутился со снопами
у его, Курцевича, клуни, когда всему свету известно, что собственное его, Банькевича, владение находится в другой стороне.
Однажды, на рождестве, Кароль с другим рабочим, возвращаясь из церкви лесной тропинкой, наткнулся в чаще на огонек.
У костра сидело двое вооруженных людей. Они
спросили у испуганных рабочих — чьи они? — угостили водкой и сообщили, что панам скоро конец.
Об этой истории никто впоследствии не смел напомнить капитану, и когда, узнав о ней, я
спросил у двоюродной сестры: правда ли это? — она вдруг побледнела и с расширенными глазами упавшим голосом сказала...
Вопрос показался нам странным. Об этом нужно бы
спросить у самого инспектора. Но кто-то догадался...
— Все мы читаем одинаково, — с досадой вырвалось
у меня, но я сказал это слишком тихо. Учитель повернулся ко мне и
спросил в упор...
— Слышал? —
спросил он
у меня. Он был взволнован, и я сразу понял, что так занимает его.
— Он… курит? —
спросил он
у меня.
Я невольно захохотал, когда мудрый капитан Бенсби при посещении его корабля изящной Флоренсой
спрашивает у капитана Тутля: «Товарищ, чего хотела бы хлебнуть эта дама?» Потом разыскал объяснение влюбленного Тутса, выпаливающего залпом: «Здравствуйте, мисс Домби, здравствуйте.
— Неужели… они помирились? —
спросил я
у брата, которого встретил на обратном пути из библиотеки, довольного, что еще успел взять новый роман и, значит, не остался без чтения в праздничный день. Он был отходчив и уже только смеялся надо мной.
— Теперь ты уже окончательно мешигинер… Приобрел прочную известность… Ты
спрашиваешь: простила ли Флоренса? Да, да… Простила.
У Диккенса всегда кончается торжеством добродетели и примирением.
— Ваше сиятельство, позвольте мне вам дать свое мнение: соберите их всех, дайте им знать, что вам все известно, и представьте им ваше собственное положение точно таким самым образом, как вы его изволили изобразить сейчас передо мной, и
спросите у них совета: что <бы> из них каждый сделал на вашем положении?
Неточные совпадения
Влас наземь опускается. // «Что так?» —
спросили странники. // — Да отдохну пока! // Теперь не скоро князюшка // Сойдет с коня любимого! // С тех пор, как слух прошел, // Что воля нам готовится, //
У князя речь одна: // Что мужику
у барина // До светопреставления // Зажату быть в горсти!..
С утра встречались странникам // Все больше люди малые: // Свой брат крестьянин-лапотник, // Мастеровые, нищие, // Солдаты, ямщики. //
У нищих,
у солдатиков // Не
спрашивали странники, // Как им — легко ли, трудно ли // Живется на Руси? // Солдаты шилом бреются, // Солдаты дымом греются — // Какое счастье тут?..
— // «Дай прежде покурю!» // Покамест он покуривал, //
У Власа наши странники //
Спросили: «Что за гусь?» // — Так, подбегало-мученик, // Приписан к нашей волости, // Барона Синегузина // Дворовый человек, // Викентий Александрович.
«Не все между мужчинами // Отыскивать счастливого, // Пощупаем-ка баб!» — // Решили наши странники // И стали баб опрашивать. // В селе Наготине // Сказали, как отрезали: // «
У нас такой не водится, // А есть в селе Клину: // Корова холмогорская, // Не баба! доброумнее // И глаже — бабы нет. //
Спросите вы Корчагину // Матрену Тимофеевну, // Она же: губернаторша…»
«Умница, // Какой мужчина там?» — //
Спросил Роман
у женщины, // Уже кормившей Митеньку // Горяченькой ухой.