За сим три месяца заключения Бенни окончились, и
русские жандармы отвезли его на ту самую пограничную с Пруссиею станцию, откуда сибирский купец советовал ему уходить назад, чтобы сберечь свою жизнь, может быть, на гораздо более дельное употребление, чем то, которое этот «натурализованный английский субъект» сделал из нее, взяв на себя непосильный труд научить Чичиковых и Ноздревых «любить ближнего, как самого себя».
Успокоенные поведением сопровождаемого ими арестанта, поведением, не дававшим места малейшему подозрению даже желания им совершить бегство, жандармы-философы, как прозвал их Савин, при остановке поезда на станции Александрово, обрадованные удачным выполнением ими поручения начальства, разговорились со встретившимися им земляками, упустив лишь на одну минуту вверенного им и подлежащего передаче в руки
русских жандармов арестанта.
Неточные совпадения
Был ясный морозный день. У подъезда рядами стояли кареты, сани, ваньки,
жандармы. Чистый народ, блестя на ярком солнце шляпами, кишел у входа и по расчищенным дорожкам, между
русскими домиками с резными князьками; старые кудрявые березы сада, обвисшие всеми ветвями от снега, казалось, были разубраны в новые торжественные ризы.
— Локтев временно выехал. В сером доме —
русские есть, — сообщил
жандарм и, махнув рукой на мешки, покрытые снегом, спросил: — Это ваш печеный хлеб?
Вокруг этой кучки тотчас же образовался круг любопытных и подобострастных перед богатством людей: начальник станции в красной фуражке,
жандарм, всегда присутствующая летом при прибытии поездов худощавая девица в
русском костюме с бусами, телеграфист и пассажиры: мужчины и женщины.
Я отворил дверь и пригласил «синего»
жандарма войти, — это был Пепко в синем сербском мундире. Со страху Федосья видела только один синий цвет, а не разобрала, что Пепко был не в мундире
русского покроя, а в сербской куцой курточке. Можно себе представить ее удивление, когда
жандарм бросился ко мне на шею и принялся горячо целовать, а потом проделал то же самое с ней.
— Однако ж дадите! — вскричал гусар, и глаза его засверкали. — Знаете ли вы, господин
жандарм, что этот офицер мой пленник? я вырвал его из средины
русского войска; он принадлежит мне; он моя собственность, и никто в целом мире не волен располагать им без моего согласия.