Мы с братом тоже подолгу простаивали под столбами. Когда я в первый раз прислонил ухо к дереву, — меня поразило разнообразие этих текучих звуков. Это был уже не один ровный и неглубокий металлический звон; казалось — целая звуковая река переливалась по дереву, сложная,
невнятная, завлекающая. И положительно иной раз воображение ловило что-то вроде отдаленного говора.
По ней тихо проплывали какие-то белые птицы — не то гуси, не то молодые лебеди, — обмениваясь осторожным,
невнятным клекотанием, и мои мысли шли, как эти темные струи с белыми птицами…
И долго, долго, до раннего света, слышались в большой комнате, вместе с треском рассыхающегося паркета, старческие вздохи,
невнятный бред, глухое покашливание и торопливый шепот…
Вдруг… слабый крик…
невнятный стон
Как бы из замка слышит он.
То был ли сон воображенья,
Иль плач совы, иль зверя вой,
Иль пытки стон, иль звук иной —
Но только своего волненья
Преодолеть не мог старик
И на протяжный слабый крик
Другим ответствовал — тем криком,
Которым он в веселье диком
Поля сраженья оглашал,
Когда с Забелой, с Гамалеем,
И — с ним… и с этим Кочубеем
Он в бранном пламени скакал.
Долго не мог заснуть Матвей, слушая крики, топот ног и звон посуды. Издали звуки струн казались печальными. В открытое окно заглядывали тени, вливался тихий шелест, потом стал слышен
невнятный ропот, как будто ворчали две собаки, большая и маленькая.