Неточные совпадения
Лена очень обрадовалась, узнав, что теперь подошла новая реформа и ее отца зовут опять туда, где родилась, где жила, где любила ее мать, где она
лежит в
могиле… Лена думала, что она тоже будет жить там и после долгих лет, в которых, как в синей мреющей дали, мелькало что-то таинственное, как облако, яркое, как зарница, — ляжет рядом с матерью. Она дала слово умиравшей
на Песках няне, что непременно привезет горсточку родной земли
на ее
могилу на Волковом кладбище.
Неточные совпадения
Ее похоронили, по ее желанию, недалеко от часовни, которая стоит
на могиле матушки. Заросший крапивой и репейником бугорок, под которым она
лежит, огорожен черною решеткою, и я никогда не забываю из часовни подойти к этой решетке и положить земной поклон.
В одном месте было зарыто две бочки лучшего Аликанте [Аликанте — вино, названное по местности в Испании.], какое существовало во время Кромвеля [Кромвель, Оливер (1599–1658) — вождь Английской буржуазной революции XVII века.], и погребщик, указывая Грэю
на пустой угол, не упускал случая повторить историю знаменитой
могилы, в которой
лежал мертвец, более живой, чем стая фокстерьеров.
Маленькая тропка повела нас в тайгу. Мы шли по ней долго и почти не говорили между собой. Километра через полтора справа от дорожки я увидел костер и около него три фигуры. В одной из них я узнал полицейского пристава. Двое рабочих копали
могилу, а рядом с нею
на земле
лежало чье-то тело, покрытое рогожей. По знакомой мне обуви
на ногах я узнал покойника.
То было осенью унылой… // Средь урн надгробных и камней // Свежа была твоя
могила // Недавней насыпью своей. // Дары любви, дары печали — // Рукой твоих учеников //
На ней рассыпаны
лежали // Венки из листьев и цветов. // Над ней, суровым дням послушна, — // Кладбища сторож вековой, — // Сосна качала равнодушно // Зелено-грустною главой, // И речка, берег омывая, // Волной бесследною вблизи // Лилась, лилась, не отдыхая, // Вдоль нескончаемой стези.
Старик, исхудалый и почернелый,
лежал в мундире
на столе, насупив брови, будто сердился
на меня; мы положили его в гроб, а через два дня опустили в
могилу. С похорон мы воротились в дом покойника; дети в черных платьицах, обшитых плерезами, жались в углу, больше удивленные и испуганные, чем огорченные; они шептались между собой и ходили
на цыпочках. Не говоря ни одного слова, сидела Р., положив голову
на руку, как будто что-то обдумывая.