Неточные совпадения
Я уходил потому, что не мог уже в этот день играть с моими друзьями по-прежнему, безмятежно. Чистая детская привязанность моя как-то замутилась… Хотя любовь моя к Валеку и Марусе не стала слабее, но к ней примешалась острая струя сожаления, доходившая до сердечной боли. Дома я рано лег в постель, потому что не знал, куда уложить
новое болезненное чувство, переполнявшее душу. Уткнувшись в
подушку, я горько плакал, пока крепкий сон не прогнал своим веянием моего глубокого горя.
— Ты от Енюши? Знаешь ли, я боюсь: покойно ли ему спать на диване? Я Анфисушке велела положить ему твой походный матрасик и
новые подушки; я бы наш пуховик ему дала, да он, помнится, не любит мягко спать.
Измученный последними тревожными днями, я скоро заснул на
новой подушке, которая приятно пахла в вонючей казарме сосновой коркой… А такой роскоши — вытянуться в тепле во весь рост — я давно не испытывал. Эта ночь была величайшим блаженством. Главное — ноги вытянуть, не скрючившись спать!
Неточные совпадения
Сам больной, вымытый и причесанный, лежал на чистых простынях, на высоко поднятых
подушках, в чистой рубашке с белым воротником около неестественно тонкой шеи и с
новым выражением надежды, не спуская глаз, смотрел на Кити.
Совершенно успокоившись и укрепившись, он с небрежною ловкостью бросился на эластические
подушки коляски, приказал Селифану откинуть кузов назад (к юрисконсульту он ехал с поднятым кузовом и даже застегнутой кожей) и расположился, точь-в-точь как отставной гусарский полковник или сам Вишнепокромов — ловко подвернувши одну ножку под другую, обратя с приятностью ко встречным лицо, сиявшее из-под шелковой
новой шляпы, надвинутой несколько на ухо.
Между тем Раскольников, слегка было оборотившийся к нему при ответе, принялся вдруг его снова рассматривать пристально и с каким-то особенным любопытством, как будто давеча еще не успел его рассмотреть всего или как будто что-то
новое в нем его поразило: даже приподнялся для этого нарочно с
подушки.
Долго шептали они, много раз бабушка крестила и целовала Марфеньку, пока наконец та заснула на ее плече. Бабушка тихо сложила ее голову на
подушку, потом уже встала и молилась в слезах, призывая благословение на
новое счастье и
новую жизнь своей внучки. Но еще жарче молилась она о Вере. С мыслью о ней она подолгу склоняла седую голову к подножию креста и шептала горячую молитву.
Окрики Пашковского долетали до нас все глуше, и мы непрочь были бы пролежать так до конца урока. Скоро, однако,
подушки одна за другой летели опять по кроватям, наше благополучное погребение кончалось, и мы воскресали для
новых бедствий.