Неточные совпадения
— Ну, надо
о чем-нибудь
говорить… Люди любят иногда послушать Басю. Бася знает много любопытных историй. Вот, знаете, какая недавно была любопытная история в одном городе? Это даже недалеко от нас. Мм-мм-мм… Вы, может, уже слышали ее. Нет? Не слышали, как один ширлатан хотел жениться на одной еврейской
девочке… Ну, он себе был тоже еврей… Вот, как Фроим…
— Ну-у… как это можно, я
говорю только, что он был такой же… ему было столько же лет… Ну, и он захотел жениться… А ему не хотели отдать. И эта
девочка тоже не хотела. Так вы знаете, что он сделал? У него был приятель, тоже ширлатан порядочный, как вот Дробыш. Что-о? Я
говорю, что Дробыш ширлатан?.. Боже сохрани,
говорить, что господин Дробыш ширлатан. У него такой отец… Вай, вай… Ну, только ему было столько же лет… И он был студент… И они придумали. Ой, что они приду-ма-а-ли!
Неточные совпадения
— Когда так, извольте послушать. — И Хин рассказал Грэю
о том, как лет семь назад
девочка говорила на берегу моря с собирателем песен. Разумеется, эта история с тех пор, как нищий утвердил ее бытие в том же трактире, приняла очертания грубой и плоской сплетни, но сущность оставалась нетронутой. — С тех пор так ее и зовут, — сказал Меннерс, — зовут ее Ассоль Корабельная.
Рассказывал Лонгрен также
о потерпевших крушение, об одичавших и разучившихся
говорить людях,
о таинственных кладах, бунтах каторжников и многом другом, что выслушивалось
девочкой внимательнее, чем, может быть, слушался в первый раз рассказ Колумба
о новом материке.
Она больная такая
девочка была, — продолжал он, как бы опять вдруг задумываясь и потупившись, — совсем хворая; нищим любила подавать и
о монастыре все мечтала, и раз залилась слезами, когда мне об этом стала
говорить; да, да… помню… очень помню.
Борис бегал в рваных рубашках, всклоченный, неумытый. Лида одевалась хуже Сомовых, хотя отец ее был богаче доктора. Клим все более ценил дружбу
девочки, — ему нравилось молчать, слушая ее милую болтовню, — молчать, забывая
о своей обязанности
говорить умное, не детское.
Но почти всегда, вслед за этим, Клим недоуменно, с досадой, близкой злому унынию, вспоминал
о Лидии, которая не умеет или не хочет видеть его таким, как видят другие. Она днями и неделями как будто даже и совсем не видела его, точно он для нее бесплотен, бесцветен, не существует. Вырастая, она становилась все более странной и трудной
девочкой. Варавка, улыбаясь в лисью бороду большой, красной улыбкой,
говорил: