Матвей остолбенел и провожал взглядом уходившего незнакомца; а на Матвея с обеих
сторон улицы глядели занавешенные окна домов, похожих друг на друга, как две капли воды.
Неточные совпадения
Дыма отодвинулся еще дальше, слушая бормотание Матвея, но тот уже смолк, а сон шел своим чередом… Бегут христиане со всех
сторон, с
улиц и базаров, из шинков и от возов с хлебом. Бегут христиане с криком и шумом, с камнями и дреколием… Быстро запираются Двери домов и лавочек, звякают стекла, слышны отчаянные крики женщин и детей, летят из окон еврейские бебехи и всякая рухлядь, пух из перин кроет
улицы, точно снегом…
Матвей попробовал вернуться. Он еще не понимал хорошенько, что такое с ним случилось, но сердце у него застучало в груди, а потом начало как будто падать.
Улица, на которой он стоял, была точь-в-точь такая, как и та, где был дом старой барыни. Только занавески в окнах были опущены на правой
стороне, а тени от домов тянулись на левой. Он прошел квартал, постоял у другого угла, оглянулся, вернулся опять и начал тихо удаляться, все оглядываясь, точно его тянуло к месту или на ногах у него были пудовые гири.
Перед ним вновь была такая же
улица, только тени опять перебросились на правую
сторону, а солнце прямо било в занавески на левой…
Он взошел на площадку и оглянулся вдоль
улицы. Все здесь было такое же, как и два года назад. Так же дома, точно близнецы, походили друг на друга, так же солнце освещало на одной
стороне опущенные занавески, так же лежала на другой тень от домов…
Прогулку сделали они недалекую: именно, перешли только на другую
сторону улицы, к дому, бывшему насупротив гостиницы, и вошли в низенькую стеклянную закоптившуюся дверь, приводившую почти в подвал, где уже сидело за деревянными столами много всяких: и бривших и не бривших бороды, и в нагольных тулупах и просто в рубахе, а кое-кто и во фризовой шинели.
Неточные совпадения
Городничий. Две недели! (В
сторону.)Батюшки, сватушки! Выносите, святые угодники! В эти две недели высечена унтер-офицерская жена! Арестантам не выдавали провизии!. На
улицах кабак, нечистота! Позор! поношенье! (Хватается за голову.)
С своей
стороны, Дмитрий Прокофьев, вместо того чтоб смириться да полегоньку бабу вразумить, стал говорить бездельные слова, а Аленка, вооружась ухватом, гнала инвалидов прочь и на всю
улицу орала:
И началась тут промеж глуповцев радость и бодренье великое. Все чувствовали, что тяжесть спала с сердец и что отныне ничего другого не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько часов сломали целую
улицу домов и окопали пожарище со
стороны города глубокою канавой. На другой день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Беневоленский твердою поступью сошел на крыльцо и хотел было поклониться на все четыре
стороны, как с смущением увидел, что на
улице никого нет, кроме двух жандармов.
Одни, к которым принадлежал Катавасов, видели в противной
стороне подлый донос и обман; другие ― мальчишество и неуважение к авторитетам. Левин, хотя и не принадлежавший к университету, несколько раз уже в свою бытность в Москве слышал и говорил об этом деле и имел свое составленное на этот счет мнение; он принял участие в разговоре, продолжавшемся и на
улице, пока все трое дошли до здания Старого Университета.