Неточные совпадения
Вместе с
этим кто-то громко крикнул, молодая девушка рванулась к морю, и Матвей услышал ясно родное слово: «Отец, отец!» Между тем, корабль, тихо работавший винтами, уже отодвинулся от
этого места, и самые волны
на том
месте смешались с белым туманом.
Поставил человек лошадь к
месту, кинул ей сена с воза или подвязал торбу с овсом, потом сунул кнут себе за пояс, с таким расчетом, чтобы люди видели, что
это не бродяга или нищий волочится
на ногах по свету, а настоящий хозяин, со своей скотиной и телегой; потом вошел в избу и сел
на лавку ожидать, когда освободится за столом
место.
Комната была просторная. В ней было несколько кроватей, очень широких, с белыми подушками. В одном только
месте стоял небольшой столик у кровати, и в разных
местах — несколько стульев.
На одной стене висела большая картина,
на которой фигура «Свободы» подымала свой факел, а рядом — литографии,
на которых были изображены пятисвечники и еврейские скрижали. Такие картины Матвей видел у себя
на Волыни и подумал, что
это Борк привез в Америку с собою.
— Фю-ю!
На этот счет вы себе можете быть вполне спокойны.
Это совсем не та история, что вы думаете. Здесь свобода: все равные, кто за себя платит деньги. И знаете, что я вам еще скажу? Вот вы простые люди, а я вас больше почитаю… потому что я вижу: вы в вашем
месте были хозяева.
Это же видно сразу. А
этого шарлатана я, может быть, и держать не стал бы, если бы за него не платили от Тамани-холла. Ну, что мне за дело! У «босса» денег много, каждую неделю я свое получаю аккуратно.
— Ах, Иван, Иван, — сказал Матвей с такой горечью, что Дыму что-то как бы укололо и он заворочался
на месте. — Правду, видно, говорит
этот Берко: ты уже скоро забудешь и свою веру…
Но тогда их было еще не так много, и,
на несчастье Матвея, ему не встретилось ни одного, когда он стоял среди толпы и кричал, как человек, который тонет. Американцы останавливались, взглядывали с удивлением
на странного человека и шли дальше… А когда опять к
этому месту стал подходить полисмен, то Лозинский опять быстро пошел от него и скрылся
на мосту…
Здесь было довольно тихо. Луна стала совсем маленькой, и синяя ночь была довольно темна, хотя
на небе виднелись звезды, и большая, еще не застроенная площадь около центрального парка смутно белела под серебристыми лучами… Далекие дома перемежались с пустырями и заборами, и только в одном
месте какой-то гордый человек вывел дом этажей в шестнадцать, высившийся черною громадой, весь обставленный еще лесами…
Эта вавилонская башня резко рисовалась
на зареве от освещенного города…
Это был тот, что подходил к кустам, заглядывая
на лежавшего лозищанина. Человек без языка увидел его первый, поднявшись с земли от холода, от сырости, от тоски, которая гнала его с
места. Он остановился перед Ним, как вкопанный, невольно перекрестился и быстро побежал по дорожке, с лицом, бледным, как полотно, с испуганными сумасшедшими глазами… Может быть, ему было жалко, а может быть, также он боялся попасть в свидетели… Что он скажет, он, человек без языка, без паспорта, судьям
этой проклятой стороны?..
Теперь
это талантливое произведение красовалось в сотнях тысяч экземпляров, и серьезные американцы, возвращавшиеся из своих контор, развертывали
на ходу газету именно в том
месте, где находилась фигура дикаря, «дважды нарушившего законы
этой страны».
Когда толпа остановилась, когда он понял, что более уже ничего не будет, да и быть более уже нечему, кроме самого плохого, когда, наконец, он увидел Гопкинса лежащим
на том
месте, где он упал, с белым, как у трупа, лицом и закрытыми глазами, он остановился, дико озираясь вокруг и чувствуя, что его в
этом городе настигнет, наконец, настоящая погибель.
И по мере того, как природа становилась доступнее, понятнее и проще, по мере того, как душа лозищанина все более оттаивала и смягчалась, раскрываясь навстречу спокойной красоте мирной и понятной ему жизни; по мере того, как в нем,
на месте тупой вражды, вставало сначала любопытство, а потом удивление и тихое смирение, — по мере всего
этого и наряду со всем
этим его тоска становилась все острее и глубже.
Матвей глядел
на все
это со смешанным чувством: чем-то родственным веяло
на него от
этого простора, где как будто еще только закипала первая борьба человека с природой, и ему становилось грустно: так же вот где-нибудь живут теперь Осип и Катерина, а он… что будет с ним в неведомом
месте после всего, что он наделал?
— Я сильно ошибаюсь, если вы найдете его
на месте. Он хотел обмануть вашу бдительность и достиг
этого. Он, вероятно, сделал свое дело и теперь готовится сесть в поезд. Поспешите.
Но
это было очень трудно, так как незнакомец все сидел
на месте, вздыхал, глядел
на проходящих и порой отвечал
на вопросы непонятными словами.
Но здесь и
это простое дело не умеют сделать как следует. Собралась зачем-то толпа, точно
на зверя, все валят в камеру, и здесь сидит
на первом
месте вчерашний оборванец, правда, теперь одетый совершенно прилично, хотя без всяких знаков начальственного звания. Матвей стал озираться по сторонам с признаками негодования.
Судья Дикинсон вскочил со своего
места и наступил при
этом на свою новую шляпу. Какой-то дюжий немец, Келли и еще несколько человек схватили Матвея сзади, чтобы он не искусал судью, выбранного народом Дэбльтоуна; в камере водворилось волнение, небывалое в летописях городя. Ближайшие к дверям кинулись к выходу, толпились, падали и кричали, а внутри происходило что-то непонятное и страшное…
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание
на присутственные
места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в таком
месте неприлично… Я и прежде хотел вам
это заметить, но все как-то позабывал.
Новый ходок, Пахомыч, взглянул
на дело несколько иными глазами, нежели несчастный его предшественник. Он понял так, что теперь самое верное средство —
это начать во все
места просьбы писать.
Он не был ни технолог, ни инженер; но он был твердой души прохвост, а
это тоже своего рода сила, обладая которою можно покорить мир. Он ничего не знал ни о процессе образования рек, ни о законах, по которому они текут вниз, а не вверх, но был убежден, что стоит только указать: от сих
мест до сих — и
на протяжении отмеренного пространства наверное возникнет материк, а затем по-прежнему, и направо и налево, будет продолжать течь река.
— Состояние у меня, благодарение богу, изрядное. Командовал-с; стало быть, не растратил, а умножил-с. Следственно, какие есть насчет
этого законы — те знаю, а новых издавать не желаю. Конечно, многие
на моем
месте понеслись бы в атаку, а может быть, даже устроили бы бомбардировку, но я человек простой и утешения для себя в атаках не вижу-с!
Строился новый город
на новом
месте, но одновременно с ним выползало
на свет что-то иное, чему еще не было в то время придумано названия и что лишь в позднейшее время сделалось известным под довольно определенным названием"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Неправильно было бы, впрочем, полагать, что
это"иное"появилось тогда в первый раз; нет, оно уже имело свою историю…