Знакомые
евреи говорили Матвею, что в это время ангелы ходят вместе с Авраамом, а черти, как вороны, носятся над крышами, не смея приблизиться к порогу!
Неточные совпадения
— А что, — сказал Дыма с торжествующим видом. — Не
говорил я? Вот ведь какой это народ хороший! Где нужно его, тут он и есть. Здравствуйте, господин
еврей, не знаю, как вас назвать.
И долго еще эти два человека: старый
еврей и молодой лозищанин, сидели вечером и
говорили о том, как верят в Америке. А в соседней комнате молодые люди все болтали и смеялись, а за стеной глухо гремел огромный город…
— Они
говорят — этот ирландец и
еврей, у которого я покупал одежду, — что и нам бы можно… Конечно, голоса не совсем настоящие, но тоже чего-нибудь стоят…
В один день, после того как Падди долго
говорил что-то Дыме, указывая глазами на Матвея, они оба ушли куда-то, вероятно, к еврею-лавочнику, который в трудных случаях служил им переводчиком.
Потом вдруг все стихло, и он увидел еврейскую свадьбу: мистер Мозес из Луисвилля,
еврей очень неприятного вида, венчает Анну с молодым Джоном. Джон с торжествующим видом топчет ногой рюмку, как это делается на еврейской свадьбе, а кругом, надрываясь, все в поту, с вытаращенными глазами, ирландцы гудят и пищат на скрипицах, и на флейтах, и на пузатых контрабасах… А невдалеке, задумчивый и недоумевающий, стоит Берко и
говорит...
Матвей не взлюбил молодого
еврея еще с тех пор, как
говорил с ним о религии.
Девушка с некоторым удивлением посмотрела на Матвея и покраснела еще больше. Ей казалось, что хотя, конечно, Джон
еврей и сидит немного дерзко, но что
говорить так в глаза не следует…
— Мне, ей-богу, весело! — воскликнул Ежов, спрыгнув со стола. — Ка-ак я вчер-ра одного сударя распатронил в газете! И потом — я слышал один мудрый анекдот: сидит компания на берегу моря и пространно философствует о жизни. А
еврей говорит: «Гашпада! И за-ачем штольки много разного шлов? И я вам шкажу все и зразу: жизнь наша не стоит ни копейки, как это бушующее море!..»
Неточные совпадения
Но я напомню саркастическую шутку Бодуэна де Куртене: когда русский украдет,
говорят: «Украл вор», а когда украдет
еврей,
говорят: «Украл
еврей».
— И это хоронят
еврея! — изумленно, вполголоса
говорила Варвара.
О
евреях он был способен
говорить очень много.
Говорил, облизывая губы фиолетовым языком, и в туповатых глазах его поблескивало что-то остренькое и как будто трехгранное, точно кончик циркуля. Как всегда, речь свою он закончил привычно:
Самгин видел, что
еврей хочет
говорить отечески ласково, уже без иронии, — это видно было по мягкому черному блеску грустных глаз, — но тонкий голос, не поддаваясь чувству, резал уши.
— Разве ты не
говорил, что, если
еврей — нигилист, так он в тысячу раз хуже русского нигилиста?