Неточные совпадения
И мистер Борк пошел
дальше. Пошли и наши, скрепя сердцем, потому что столбы кругом дрожали, улица гудела, вверху лязгало железо о железо, а прямо над головами лозищан по настилке на всех парах летел
поезд. Они посмотрели с разинутыми ртами, как
поезд изогнулся в воздухе змеей, повернул за угол, чуть не задевая за окна домов, — и полетел опять по воздуху
дальше, то прямо, то извиваясь…
Круглая площадка, на ней — небольшой садик, над головами прохожих вьется по столбам дорога, по дороге пробежал
поезд, изогнулся над самым заливом и побежал
дальше берегом, скрывшись за углом серого дома и кинувши на воду клуб черного дыма.
Между тем,
поезд опять мчался
дальше.
Нилов, снимая свой узел, еще раз пристально и как будто в нерешимости посмотрел на Матвея, но, заметив острый взгляд Дикинсона, взял узел и попрощался с судьей. В эту самую минуту Матвей открыл глаза, и они с удивлением остановились на Нилове, стоявшем к нему в профиль. На лице проснувшегося проступило как будто изумление. Но, пока он протирал глаза,
поезд, как всегда в Америке, резко остановился, и Нилов вышел на платформу. Через минуту
поезд несся
дальше.
Матвей проснулся, раскрыл глаза, понял и вздрогнул всем телом. Дэбльтоун! Он слышал это слово каждый раз, как новый кондуктор брал билет из-за его шляпы, и каждый раз это слово будило в нем неприятное ощущение. Дэбльтоун,
поезд замедлил ход, берут билет, значит, конец пути, значит, придется выйти из вагона… А что же
дальше, что его ждет в этом Дэбльтоуне, куда ему взяли билет, потому что до этого места хватило денег…
Затем под
поездом загудел мост, опять появились
далекие огни над рекой, но теперь они взбирались все выше, подбегали все ближе, заглядывая в вагон вплотную и быстро исчезая назади.
Неточные совпадения
— Никого не приказано выпускать, — и обратился к Самгину: — Объясните им:
поезд остановлен за семафором, вокзал —
дальше.
Локомотив снова свистнул, дернул вагон, потащил его
дальше, сквозь снег, но грохот
поезда стал как будто слабее, глуше, а остроносый — победил: люди молча смотрели на него через спинки диванов, стояли в коридоре, дымя папиросами. Самгин видел, как сетка морщин, расширяясь и сокращаясь, изменяет остроносое лицо, как шевелится на маленькой, круглой голове седоватая, жесткая щетина, двигаются брови. Кожа лица его не краснела, но лоб и виски обильно покрылись потом, человек стирал его шапкой и говорил, говорил.
На другой день, с почтовым
поездом, я возвращался в Петербург. Дорогой я опять слышал «благонамеренные речи» и мчался
дальше и
дальше, с твердою надеждой, что и впредь, где бы я ни был, куда бы ни кинула меня судьба, всегда и везде будут преследовать меня благонамеренные речи…
Dixi et animam levavi, [Сказал — и облегчил душу] или в русском переводе: сказал — и стошнило меня.
Дальше этого profession de foi [исповедания веры] идти было некуда. Я очень был рад, что в эту минуту наш
поезд остановился и шафнер объявил, что мы на полчаса свободны для обеда.
Еще
дальше, на самом краю горизонта, около длинного товарного
поезда толпились рабочие, разгружавшие его.