Неточные совпадения
Действительно, на обычные вопросы при встречах: «как себе живете» или «как
вам бог помогает» — лозищане, вместо «слава богу», только махали рукой и
говорили...
— Да где же тебе, Матвей, —
говорили приятели, — в такую даль забираться? Ты глуп, а Иван слаб. Да
вас там в Америке гуси затопчут.
— А знаете, —
говорит, — что я
вам скажу: это, должно быть, корабль в Америку, потому что очень велик. Вот мы и попали как раз. Давай, Матвей, пробираться вперед.
Так и вышло.
Поговоривши с немцем, кабатчик принес четыре кружки с пивом (четвертую для себя) и стал разговаривать. Обругал лозищан дураками и объяснил, что они сами виноваты. — «Надо было зайти за угол, где над дверью написано: «Billetenkasse». Billeten — это и дураку понятно, что значит билет, a Kasse так касса и есть. А
вы лезете, как стадо в городьбу, не умея отворить калитки».
— Беги за ней, может, догонишь, — ответил кабатчик. — Ты думаешь, на море, как в поле на телеге. Теперь, —
говорит, —
вам надо ждать еще неделю, когда пойдет другой эмигрантский корабль, а если хотите, то заплатите подороже: скоро идет большой пароход, и в третьем классе отправляется немало народу из Швеции и Дании наниматься в Америке в прислуги. Потому что,
говорят, американцы народ свободный и гордый, и прислуги из них найти трудно. Молодые датчанки и шведки в год-два зарабатывают там хорошее приданое.
— А что, — сказал Дыма с торжествующим видом. — Не
говорил я? Вот ведь какой это народ хороший! Где нужно его, тут он и есть. Здравствуйте, господин еврей, не знаю, как
вас назвать.
— Ну, вы-таки умеете попадать пальцем в небо, — сказал он, поглаживая свою бородку. — Нет, насчет кошелька так
вы можете не бояться. Это не его ремесло. Я только
говорю, что всякий человек должен искать солидного и честного дела. А кто продает свой голос… пусть это будет даже настоящий голос… Но кто продает его Тамани-холлу за деньги, того я не считаю солидным человеком.
— Э,
вы совсем не то
говорите, что надо. Если бы
вы захотели, я повел бы
вас в нашу синагогу… Ну,
вы увидели бы, какая у нас хорошая синагога. А наш раввин здесь в таком почете, как и всякий священник. И когда его вызывали на суд, то он сидел с их епископом, и они
говорили друг с другом… Ну, совсем так, как двоюродные братья.
Собрались мы в синагогу слушать этого Мозеса, а он и
говорит: «Слышал я, что многие из
вас терпят нужду и умирают, а не хотят ломать субботу».
А он
говорит: «
Вы похожи на человека, который собрался ехать, сел на осла задом наперед и держится за хвост.
Теперь подумайте сами: если можно брать меч, чтобы убивать людей в субботу, то отчего не взять в руки станок, чтобы
вам не помирать с голоду в чужой стороне?» А! Я же
вам говорю: это очень умный человек, этот Мозес.
— Ну! они и молятся, и смеются, и
говорят о своих делах, и опять молятся… Я
вам говорю, — Америка такая сторона… Вот увидите сами…
—
Говорите, пожалуйста. Я
вас считаю за родного, — тихо ответила девушка, которая старалась показать Матвею, что она не перестала уважать его после вчерашнего случая.
— Это мы с
вами заработали сегодня, — сказал он. — Это плата за лекцию. Я
говорил им о нашей родине и о ваших похождениях. По справедливости, половина принадлежит
вам.
— Я теперь далек от всего этого, —
говорил он, — но когда-то… одним словом, я думаю, что ей просто хотелось бы… собственной своей жизни… Понимаете ли
вы: собственной своей жизни…
Кулигин. Никакой я грубости вам, сударь, не делаю, а
говорю вам потому, что, может быть, вы и вздумаете когда что-нибудь для города сделать. Силы у вас, ваше степенство, много; была б только воля на доброе дело. Вот хоть бы теперь то возьмем: у нас грозы частые, а не заведем мы громовых отводов.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я не шутя
вам говорю… Я могу от любви свихнуть с ума.
Аммос Федорович. Что
вы! что
вы: Цицерон! Смотрите, что выдумали! Что иной раз увлечешься,
говоря о домашней своре или гончей ищейке…
Аммос Федорович. Что ж
вы полагаете, Антон Антонович, грешками? Грешки грешкам — рознь. Я
говорю всем открыто, что беру взятки, но чем взятки? Борзыми щенками. Это совсем иное дело.
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и
говорю ему: «Слышали ли
вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая, не знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Городничий (с неудовольствием).А, не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому
вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я
вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы,
говорит, и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!