Молодой Джон сидел на стуле, вытянув ноги и заложив руки в карманы, с
видом человека, скучающего от этих разговоров.
Неточные совпадения
— Да здесь
человек, как иголка в траве, или капля воды, упавшая в море…» Пароход шел уже часа два в
виду земли, в
виду построек и пристаней, а город все развертывал над заливом новые ряды улиц, домов и огней…
Разумеется, в своем месте Матвей смеялся над этими пустяками; очень нужно Аврааму, которого чтут также и христиане, заходить в грязные лачуги некрещеных жидов! Но теперь ему стало очень обидно за Борка и за то, что даже евреи, такой крепкий в своей вере народ, забыли здесь свой обычай… Молодые
люди наскоро отужинали и убежали опять в другую комнату, а Борк остался один. И у Матвея защемило сердце при
виде одинокой и грустной фигуры еврея.
Даже длинный американец, с сухим лицом и рыжей бородой в
виде лопатки,
человек в очень потертом клетчатом костюме, на высохшем и морщинистом лице которого никогда не видно было даже подобия улыбки, теперь делал какие-то невероятные гримасы, как будто хватил нечаянно уксусу, и из его горла вылетало что-то такое, как будто он сильно заикался.
Ирландцы взяли Падди в середину и сомкнулись тревожно, как стадо при
виде медведя. Все они глядели на этого огромного
человека, ожидая чего-то страшного, тем более, что Дыма тоже стоял перепуганный и бледный…
И
люди, хотя часто походили с
виду на Падди, начинали все-таки представляться лозищанину в другом свете.
Человек вида странного, пожалуй, даже смешного, тем более, что одет он был совсем оборванцем, а между тем держал себя уверенно и даже гордо.
Действительно, в его комнату вошел торопливой походкой
человек довольно неопределенного
вида, в котором, однако, опытный глаз судьи различил некоторые специфические черты детектива (сыщика).
Рассмотрев внимательно свое положение в эту долгую ночь, пока город спал, а невдалеке сновали тени полицейского Келли и приезжего сыщика, он пришел к заключению, что от судьбы не уйдешь, судьба же представлялась ему,
человеку без языка и без паспорта, в
виде неизбежной тюрьмы…
В саду они наткнулись на мужика, чистившего дорожку. И уже не думая о том, что мужик видит ее заплаканное, а его взволнованное лицо, не думая о том, что они имеют
вид людей, убегающих от какого-то несчастья, они быстрыми шагами шли вперед, чувствуя, что им надо высказаться и разубедить друг друга, побыть одним вместе и избавиться этим от того мучения, которое оба испытывали.
Не доезжая слободки, я повернул направо по ущелью.
Вид человека был бы мне тягостен: я хотел быть один. Бросив поводья и опустив голову на грудь, я ехал долго, наконец очутился в месте, мне вовсе не знакомом; я повернул коня назад и стал отыскивать дорогу; уж солнце садилось, когда я подъехал к Кисловодску, измученный, на измученной лошади.
Молодой гувернер Ивиных, Herr Frost, с позволения бабушки сошел с нами в палисадник, сел на зеленую скамью, живописно сложил ноги, поставив между ними палку с бронзовым набалдашником, и с
видом человека, очень довольного своими поступками, закурил сигару.
Вы меня, помнится, вчера упрекнули в недостатке серьезности, — продолжал Аркадий с
видом человека, который вошел в болото, чувствует, что с каждым шагом погружается больше и больше, и все-таки спешит вперед, в надежде поскорее перебраться, — этот упрек часто направляется… падает… на молодых людей, даже когда они перестают его заслуживать; и если бы во мне было больше самоуверенности…
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Опасно, черт возьми! раскричится: государственный
человек. А разве в
виде приношенья со стороны дворянства на какой-нибудь памятник?
Не подозрителен // Крестьянин коренной, // В нем мысль не зарождается, // Как у
людей достаточных, // При
виде незнакомого, // Убогого и робкого:
Г-жа Простакова (с веселым
видом). Вот отец! Вот послушать! Поди за кого хочешь, лишь бы
человек ее стоил. Так, мой батюшка, так. Тут лишь только женихов пропускать не надобно. Коль есть в глазах дворянин, малый молодой…
Разговор этот происходил утром в праздничный день, а в полдень вывели Ионку на базар и, дабы сделать
вид его более омерзительным, надели на него сарафан (так как в числе последователей Козырева учения было много женщин), а на груди привесили дощечку с надписью: бабник и прелюбодей. В довершение всего квартальные приглашали торговых
людей плевать на преступника, что и исполнялось. К вечеру Ионки не стало.
Бригадир ходил в мундире по городу и строго-настрого приказывал, чтоб
людей, имеющих «унылый
вид», забирали на съезжую и представляли к нему.