Неточные совпадения
— А там и чаще! Пешком уж стал захаживать и подарки носить. А уж я-то на порог сунуться не смею: вдруг я туда, а генерал там сидит… Убиваюсь… Вот однажды иду с должности мимо одного дома, где студент этот, учитель, квартировал, — жил он во флигелечке,
книгу сочинял да чучелы делал. Только гляжу, сидит на крылечке, трубочку сосет. И теперь, сказывают, в чинах уже больших по своей части, а все трубки этой из рта не выпускает… Странный, конечно, народ — ученые люди…
— Они-с, Дмитрий Орестович,
сочинили, — сказал Кругликов, тщательно завертывая
книгу в какой-то почтовый бланк. Очевидно, он хранил ее с гордостью, как одно из своих самых лестных воспоминаний о невозвратном прошлом.
Тут он упоминает и о том, что г. Феофил Толстой сочинил несколько прелестных романсов (том II, стр. 393); и о том, что Наполеон III дал орден Айвазовскому (стр. 372); и о том, что г. Лакиер
сочинил книгу о геральдике (стр. 322); и о том, что в губернском правлении (в переводе г. Жеребцова: la regence du gouwernement) три советника и один асессор; и о том, что апрельская книжка «Отечественных записок» (у г. Жеребцова le Contemporain ) очень толста и т. д.
Неточные совпадения
— Сам ли ты зловредную оную
книгу сочинил? а ежели не сам, то кто тот заведомый вор и сущий разбойник, который таковое злодейство учинил? и как ты с тем вором знакомство свел? и от него ли ту книжицу получил? и ежели от него, то зачем, кому следует, о том не объявил, но, забыв совесть, распутству его потакал и подражал? — так начал Грустилов свой допрос Линкину.
Против моего ожидания, оказалось, что, кроме двух стихов, придуманных мною сгоряча, я, несмотря на все усилия, ничего дальше не мог
сочинить. Я стал читать стихи, которые были в наших
книгах; но ни Дмитриев, ни Державин не помогли мне — напротив, они еще более убедили меня в моей неспособности. Зная, что Карл Иваныч любил списывать стишки, я стал потихоньку рыться в его бумагах и в числе немецких стихотворений нашел одно русское, принадлежащее, должно быть, собственно его перу.
— Этого ничего не было, Марфа Васильевна! Эту
книгу сочинил, должно быть, Нил Андреич…
— Ну, ты после потопа родился и
сочиняй свои драмы и романы, а нам не мешай! Начни ты, Марфенька, а ты, Вера, послушай! Потом, когда Марфенька устанет, ты почитай.
Книга хорошая, занимательная!
Если бы возможно было помыслить, лишь для пробы и для примера, что три эти вопроса страшного духа бесследно утрачены в
книгах и что их надо восстановить, вновь придумать и
сочинить, чтоб внести опять в
книги, и для этого собрать всех мудрецов земных — правителей, первосвященников, ученых, философов, поэтов — и задать им задачу: придумайте,
сочините три вопроса, но такие, которые мало того, что соответствовали бы размеру события, но и выражали бы сверх того, в трех словах, в трех только фразах человеческих, всю будущую историю мира и человечества, — то думаешь ли ты, что вся премудрость земли, вместе соединившаяся, могла бы придумать хоть что-нибудь подобное по силе и по глубине тем трем вопросам, которые действительно были предложены тебе тогда могучим и умным духом в пустыне?