Неточные совпадения
В эту минуту ямщики, державшие лошадей, расскочились
в стороны, тройка подхватила с места, и мы понеслись по ледяной дороге. Обрывистый берег убегал назад, туманные сопки, на которые я глядел вчера, — таинственные и фантастические под
сиянием луны, — надвигались на нас теперь хмурые и холодные.
Неточные совпадения
Охотиться нам долго не пришлось. Когда мы снова сошлись, день был на исходе. Солнце уже заглядывало за горы, лучи его пробрались
в самую глубь леса и золотистым
сиянием осветили стволы тополей, остроконечные вершины елей и мохнатые шапки кедровников. Где-то
в стороне от нас раздался пронзительный крик.
Был тихий вечер. За горами,
в той
стороне, где только что спускалось солнце, небо окрасилось
в пурпур. Оттуда выходили лучи, окрашенные во все цвета спектра, начиная от багряного и кончая лиловым. Радужное небесное
сияние отражалось
в озерке, как
в зеркале. Какие-то насекомые крутились
в воздухе, порой прикасались к воде, отчего она вздрагивала на мгновение, и тотчас опять подымались кверху.
Этот Нуль мне видится каким-то молчаливым, громадным, узким, острым, как нож, утесом.
В свирепой, косматой темноте, затаив дыхание, мы отчалили от черной ночной
стороны Нулевого Утеса. Века — мы, Колумбы, плыли, плыли, мы обогнули всю землю кругом, и, наконец, ура! Салют — и все на мачты: перед нами — другой, дотоле неведомый бок Нулевого Утеса, озаренный полярным
сиянием Единого Государства, голубая глыба, искры радуги, солнца — сотни солнц, миллиарды радуг…
Он умолк, но лицо его говорило красноречивее слов. Все оно сияло мягким, благожелательным
сиянием, все было озарено мыслью: это по части свиней, затем пойдут коровы, овцы, лошади, куры, гуси, утки! Я, с своей
стороны, тоже молчал, потому что мною всецело овладела мысль: сколько-то будет свиней у Быстрицына
в 1900 году? С каким свиным багажом он закончит девятнадцатое и вступит
в двадцатое столетие нашей эры?
Ставя отметки, он терпеть не мог середины — любимыми его баллами было двенадцать с четырьмя плюсами или ноль с несколькими минусами. Иногда же, вписав
в журнал круглый ноль, он окружал его со всех
сторон минусами, как щетиной, — это у него называлось «ноль с
сиянием». И при этом он ржал, раскрывая свою огромную грязную пасть с черными зубами.