Неточные совпадения
Если бы маменькина воля была, они меня не отдали бы
ни в школу к пану Кнышевскому и никуда не отпустили бы меня
от себя, потому
что им со мною большая утеха была: как посадят меня подле себя, так я готов целый день просидеть, не вставая с места, и не проговорить
ни слова; сколько б
ни пожаловали мне
чего покушать, я все, без упрямства, молча, уберу и опять молчу.
Со стороны маменькиной подобные проводы были нам сначала ежедневно, потом все слабее, слабее: конечно, они уже попривыкли разлучаться с нами, а наконец, и до того доходило,
что когда старшие братья надоедали им своими шалостями, так они, бывало, прикрикнут:"Когда б вас чорт унес в эту анафемскую школу!"Батенька же были к нам
ни се,
ни то. Я же, бывши дома,
от маменьки не отходил.
Наступило время батеньке и маменьке узнать радость и
от третьего сына своего, о котором даже сам пан Кнышевский решительно сказал,
что он не имеет
ни в
чем таланта. И так пан Кнышевский преостроумно все распорядил: избрал самые трудные псалмы и, заведя меня и своего дьяченка, скрытно
от всех, на ток (гумно) в клуне (риге), учил нас вырабатывать все гагаканья… О, да и досталось же моим ушам!
Маменька очень любили пение; и кто бы им
ни запел, они тотчас задумываются, тут же они подносили пану полковнику тот кусочек
от курицы,
что всякий желает взять, и как услышали наше сладкопение, забыли и кусочек, и пана полковника, и все, — стали как вкопанные, очень задумались и голову опустили.
Повелевала не наказывать вовсе
ни за
что школярей и не принуждать их к учению, а особенно панычей (коих с поступившими
от других помещиков было всего одиннадцать), которым приказывала давать во всем полную волю… и много тому подобного наговорив, Петрусь скрылся с глаз дьяка.
— Стол вместе с нами всегда, — рассказывали батенька, однако ж вполголоса, потому
что сами видели,
что проторговались, дорогонько назначили, — стол с нами, кроме банкетов: тогда он обедает с шляхтою; жить в панычевской; для постели войлок и подушка. В зимние вечера одна свеча на три дня. В месяц раз позволение проездиться на таратайке к знакомым священникам, не далее семи верст. С моих плеч черкеска, какая бы
ни была, и по пяти рублей
от хлопца, то есть пятнадцать рублей в год.
NB. Маменька, по тогдашнему времени, были неграмотные, и потому не могли знать,
что никак невозможно отделить вишневку
от вселенной. Да, конечно: куда вы вселенную
ни перенесете, а вишневку где оставите? На
чем ее утвердите, поставите? Никак невозможно.
Вот, как мы себе так утопаем в блаженстве
от взаимных поцелуев и забываем всю вселенную, я, в каком
ни был восторге, а заметил,
что дверь, против меня находящаяся, все понемногу отворяется, и видно,
что кто-то подсматривает за нами; я сделался осторожнее и уже не притягиваю к себе Тетяси, но невольно наклоняюсь к ней, когда она меня к себе тащит.
Кроме жалких слов всякого разбора, они еще при всех торжественно говорили,
что"какая бы
ни была моя жизнь за ним и сколько я
от него, моего соколика, претерпела, а не нарушала моей супружеской верности
ни однажды.
Отказывается
от отдыха,
ни съест,
ни сопьет
чего со вкусом.
— Пожалуй, много, да неизвестно сколько. Отделитесь
от братьев, так и будет видно,
что ваше. Без того
ни одна, хоть и дура, не пойдет за вас.
Признаюсь,
от такого пассажа вся моя меланхолия — или, как батюшка-покойник называл эту душевную страсть, мехлиодия — прошла и в ее место вступил в меня азарт, и такой горячий,
что я принялся кричать на него, выговаривая,
что я и не думал заехать к нему, не хотел бы и знать его, а он меня убедительно упросил; я, если бы знал, не съел бы у него
ни сухаря, когда у него все так дорого продается;
что не я, а он сам мне предлагал все и баню, о которой мне бы и на мысль не пришло, а в счете она поставлена в двадцать пять рублей с копейками.
Пошел Кузьма, спрашивал всех встречающихся, наведывался по дворам нет Ивана Ивановича. Вся беда
от того произошла,
что я забыл то место, где его дом, и как его фамилия, а записку в сердцах изорвал. Обходил Кузьма несколько улиц; есть домы, и не одного Ивана Ивановича, так все такие Иваны Ивановичи,
что не знают
ни одного Ивана Афанасьевича.
Что тут делать? А уже ночь на дворе.
Народ и нужды нет. Полагая,
что они приготовляют там
что ни на есть «комедное», оставляли их в покое, дабы не мешать и скорее насладиться зрелищным удовольствием. В городе Глухове все умирало, то есть так только говорится, а надобно разуметь — мучились
от нетерпения увидеть скорее представительную потеху.
Но делать нечего; они выпили — и я выпил; они заплатили, заплатил и я;
ни в
чем не отставал
от порядка. Посмотрим же,
что это за хитрый город Петербург?
Оставя все, я сел негляже
ни на
что и, по совету вчерашнего приятеля, советовавшего мне ничем не заниматься и ничего не слушать, кроме актерщиков, я так и сделал. Как
ни ревела музыка, как
ни наяривал на преужасном басе какой-то проказник, я и не смотрел на них, и хоть смешно было, мочи нет, глядеть на этого урода-баса, и как проказник в рукавице подзадоривал его реветь, но я отворотился
от него в другую сторону и сохранил свою пассию.
От восхищения собою и оттого,
что я, наконец, женюсь, и земли не слышал под собою; не оставлял
ни одного зеркала, чтобы не полюбоваться собою; беспрестанно оборачивал голову, любуясь мотающимся у меня назади пучком, связанным из толстой моей косы.
От появления у нас в доме этой проклятой истерики, которую я называл и «химерикою», потому
что она
ни с
чего, так всегда почти при моем приближении, нападала на Анисью Ивановну; называл ее и"поруческою болезнью", потому
что Анисья Ивановна будет здорова одна и даже со мною, и говорит и расспрашивает
что, но лишь нагрянули лоручики, мо>я жена и зачикает и бац! на пол или куда попало!
Анисья Ивановна моя — несмотря
ни на
что, все-таки «моя» — так она-то хитро поступила, несмотря на то,
что в Санкт-Петербурге не была. Ей очень прискорбно было видеть сыновей наших женившихся; а как пошли у них дети, так тут истерика чуть и не задушила ее."Как, дескать, я позволю, чтобы у меня были внуки?., неужели я допущу, чтобы меня считали старухою? Я умру
от истерики, когда услышу,
что меня станут величать бабушкою!"
Другое он говорил:"к
чему служить в какой бы то
ни было службе? Мало ли в России этих баранов-мужиков? Ну, пусть несут свои головы на смерть, пусть роются в бумагах и обливаются чернилами. Но наследникам богатых имений это предосудительно! Как ставить себя на одной доске с простолюдином, с ничтожным
от бедности дворянином? Ему предстоят высшие чины, значительные должности. Несведущ будет в делах? возьми бедного, знающего все, плати ему деньги, а сам получай награды без всякого беспокойства".
Неточные совпадения
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, //
Что год, то дети: некогда //
Ни думать,
ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется //
От старших да
от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Стародум (берет у Правдина табак). Как
ни с
чем? Табакерке цена пятьсот рублев. Пришли к купцу двое. Один, заплатя деньги, принес домой табакерку. Другой пришел домой без табакерки. И ты думаешь,
что другой пришел домой
ни с
чем? Ошибаешься. Он принес назад свои пятьсот рублев целы. Я отошел
от двора без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою честь, мои правилы.
Скотинин. Да коль доказывать,
что ученье вздор, так возьмем дядю Вавилу Фалелеича. О грамоте никто
от него и не слыхивал,
ни он
ни от кого слышать не хотел; а какова была голоушка!
Правдин. Итак, вы отошли
от двора
ни с
чем? (Открывает свою табакерку.)
Стародум.
От двора, мой друг, выживают двумя манерами. Либо на тебя рассердятся, либо тебя рассердят. Я не стал дожидаться
ни того,
ни другого. Рассудил,
что лучше вести жизнь у себя дома, нежели в чужой передней.