Куда! она всех посыльных переколотила, и, если бы не обманом, не свели бы ее оттуда
в целый день. А то как сманили с чердака и ввели в особую комнату, да туда и жениха впустили. Софийка (так была научена маменькою) от него и руками и ногами, знай кричит:"Не хочу, не пойду!"Но жених, рассмотревши ее внимательно, сказал маменьке:"Моя, беру! Благословите только". Как бы и не понравиться кому такой девке? Крупная, полная, румяная, черноволосая, и как будто усики высыпали около больших, толстых, красных губ ее.
Неточные совпадения
Хоть
целый день просиди
в перчатках, никто не потревожит!
В эту презанимательную игру тогдашние панночки игрывали хоть
целый день.
Выкушав также до
дна и сей кубок, пан полковник обнимает батеньку, а они, поймав ручку его, цалуют несколько раз и благодарят
в отборных, униженных выражениях за сделанную отличную честь своим посещением и проч.; а маменька, также ухитряся, схватила другую ручку пана полковника и, цалуя, извиняются, что не могли прилично угостить нашего гостя, проморили его
целый день голодом, потому что все недостойно было такой особы и проч.
Если бы маменькина воля была, они меня не отдали бы ни
в школу к пану Кнышевскому и никуда не отпустили бы меня от себя, потому что им со мною большая утеха была: как посадят меня подле себя, так я готов
целый день просидеть, не вставая с места, и не проговорить ни слова; сколько б ни пожаловали мне чего покушать, я все, без упрямства, молча, уберу и опять молчу.
Спросите у бывших на колокольне и трезвонивших
в свой черед: они готовы вам
целый день рассказывать, как они подбирали веревки, как улаживали все, как старались громче звонить!..
Батенька
целый день не могли успокоиться и знай твердили, что книга их по кунштам была неоцененна; что иконописец, расписывающий
в ближнем селении иконостас, сам предлагал за нее десять рублей.
Домине Галушкииский
целый день не обратил ни малейшего внимания, твержу ли я свой урок и чем занимаюсь. А
в силу того, я
в книгу и не заглядывал, а
целый день проиграл с соседними ребятишками
в бабки, свайку и мяч.
За таким глупым сватаньем я проездил месяца три. Иной
день, божусь вам, был без обеда. Выедешь пораньше, чтобы скорее достигнуть
цели, а, получив отказ, поспешишь
в другой… Да так, от отказа до отказа, и проездишь
день, никто и обедать не оставит. Конечно, иногда, как возьмет горе, бросишь все, приедешь домой и лежишь с досады недели две; следовательно, не все три месяца я просватался, но были и отдыхи, а все измучился крепко. Потом, как распечет желание, опять пускался и все с тою же удачею.
При одном случае отдыха вместе с другими путешественниками, среди разговора, я узнал, что мы
в Петербургской губернии. Стало быть, мы недалеко уже и от Санкт-Петербурга, подумал я, обрадовавшись, что скоро не буду обязан сидеть
целый день на одном месте, что уже мне крепко было чувствительно. И сел себе
в берлин, заснул, как скоро с места тронулись.
Я хотел, чтобы моя жена имела тон
в обществе, то есть голос звонкий, заглушающий всех так, чтобы из-за нее никто не говорил; имела бы столько рассудка, чтобы могла говорить беспрестанно, хоть
целый день (по сему масштабу — говаривал домине Галушкинский — можно измерять количество разума
в человеке: глупый человек не может-де много говорить); имела бы вкус во всем, как
в варенье, так и
в солении, и знала бы тонкость
в обращении с кормленою птицею; была бы тщательно воспитана, и потому была бы величественна как
в объеме, так и
в округлостях корпорации.
Такие мысли колебали меня з моем одиночестве; но когда я выходил
в нашу компанию, Анисинька взглядывала на меня своими черными, блестящими глазками, я
целовал ей на добрый
день ручку, вспоминал, что скоро всеми этими драгоценностями буду обладать бесспорно, вся моя меланхолия и пройдет, и я запылаю прежним пламенем.
Анисинька было и рассердится, а я тут и поддамся; начну аллегорически соглашаться, а тут свое думаю. Поддался ей и помирился.
В один
день, среди таких нежностей, она спросила у меня, если так страстно люблю ее, то чем это докажу? Я доказательство любви моей обещал выразить на бумаге и завтра представить ей. Она обрадовалась несказанно, даже
поцеловала меня, и с гримасою, на петербургский штиль, сказала мне:"Так папенька и маменька говорят, что нужно меня обеспечить насчет моего вдовства…"
Мигом два поручика схватили меня под руки и увели
в кабинет, и начали, впрочем, очень вежливо, убеждать, чтобы я
целый день не показывался на глаза дражайшей моей супруге, иначе произведу
в ней опять истерику…
Нечего было делать, просидел преспокойно и безвыходно
в одной комнате
целый день. Хотя скоро имел удовольствие услышать, что она и поручики с нею громко хохочут, но боялся показаться к ней, чтоб не сбить ее с ног еще. Притом не без причины полагал, что, может, и поручики заистеричились от нее…
Я на родине ядовитых перцев, пряных кореньев, слонов, тигров, змей, в стране бритых и бородатых людей, из которых одни не ведают шапок, другие носят кучу ткани на голове: одни вечно гомозятся за работой, c молотом, с ломом, с иглой, с резцом; другие едва дают себе труд съесть горсть рису и переменить место
в целый день; третьи, объявив вражду всякому порядку и труду, на легких проа отважно рыщут по морям и насильственно собирают дань с промышленных мореходцев.
–…Но мы, может быть, будем не бедны, а очень богаты, Настасья Филипповна, — продолжал князь тем же робким голосом. — Я, впрочем, не знаю наверно, и жаль, что до сих пор еще узнать ничего не мог
в целый день, но я получил в Швейцарии письмо из Москвы, от одного господина Салазкина, и он меня уведомляет, что я будто бы могу получить очень большое наследство. Вот это письмо…
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. Смотрите, чтоб он вас по почте не отправил куды-нибудь подальше. Слушайте: эти
дела не так делаются
в благоустроенном государстве. Зачем нас здесь
целый эскадрон? Представиться нужно поодиночке, да между четырех глаз и того… как там следует — чтобы и уши не слыхали. Вот как
в обществе благоустроенном делается! Ну, вот вы, Аммос Федорович, первый и начните.
Краса и гордость русская, // Белели церкви Божии // По горкам, по холмам, // И с ними
в славе спорили // Дворянские дома. // Дома с оранжереями, // С китайскими беседками // И с английскими парками; // На каждом флаг играл, // Играл-манил приветливо, // Гостеприимство русское // И ласку обещал. // Французу не привидится // Во сне, какие праздники, // Не
день, не два — по месяцу // Мы задавали тут. // Свои индейки жирные, // Свои наливки сочные, // Свои актеры, музыка, // Прислуги —
целый полк!
Они тем легче могли успеть
в своем намерении, что
в это время своеволие глуповцев дошло до размеров неслыханных. Мало того что они
в один
день сбросили с раската и утопили
в реке
целые десятки излюбленных граждан, но на заставе самовольно остановили ехавшего из губернии, по казенной подорожной, чиновника.
И началась тут промеж глуповцев радость и бодренье великое. Все чувствовали, что тяжесть спала с сердец и что отныне ничего другого не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару,
в несколько часов сломали
целую улицу домов и окопали пожарище со стороны города глубокою канавой. На другой
день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Возвратившись домой, Грустилов
целую ночь плакал. Воображение его рисовало греховную бездну, на
дне которой метались черти. Были тут и кокотки, и кокодессы, и даже тетерева — и всё огненные. Один из чертей вылез из бездны и поднес ему любимое его кушанье, но едва он прикоснулся к нему устами, как по комнате распространился смрад. Но что всего более ужасало его — так это горькая уверенность, что не один он погряз, но
в лице его погряз и весь Глупов.