Неточные совпадения
Не мы, о россияне несчастные, но всегда любезные нам братья! не мы, но вы нас оставили, когда пали на колена пред гордым ханом и требовали цепей для спасения поносной жизни, [Поносная жизнь — то есть позорная.] когда свирепый Батый,
видя свободу единого Новаграда, как яростный лев, устремился растерзать его смелых граждан, когда отцы наши, готовясь к славной
битве, острили мечи на стенах своих — без робости: ибо знали, что умрут, а не будут рабами!..
Везде являлись граждане в шлемах и в латах; старцы сидели на великой площади и рассказывали о
битвах юношам неопытным, которые вокруг их толпились, и еще в первый раз
видели на себе доспехи блестящие.
Он вышел из
битвы с хоругвию отечества, с телом Мирослава, обагренный кровию бесчисленных врагов и собственною, собрал остатки храбрых людей житых, дружины великодушных и в самом бедствии казался грозным Иоанну — враги
видели нас еще не мертвых и стояли неподвижно.
Марфа стояла на стене, смотрела на
битвы и держала в руке хоругвь отечества; иногда,
видя отступление новогородцев, она грозно восклицала и махом святой хоругви обращала воинов в
битву.
Войско Иоанново встретило новогородцев…
Битва продолжалась три часа, она была чудесным усилием храбрости… Но Марфа
увидела наконец хоругвь отечества в руках Иоаннова оруженосца, знамя дружины великодушных — в руках Холмского,
увидела поражение своих, воскликнула: «Совершилось!», прижала любезную дочь к сердцу, взглянула на лобное место, на образ Вадимов — и тихими шагами пошла в дом свой, опираясь на плечо Ксении. Никогда не казалась она величественнее и спокойнее.
Неточные совпадения
Тарас уже
видел то по движенью и шуму в городе и расторопно хлопотал, строил, раздавал приказы и наказы, уставил в три таборы курени, обнесши их возами в виде крепостей, — род
битвы, в которой бывали непобедимы запорожцы; двум куреням повелел забраться в засаду: убил часть поля острыми кольями, изломанным оружием, обломками копьев, чтобы при случае нагнать туда неприятельскую конницу.
Бешеную негу и упоенье он
видел в
битве: что-то пиршественное зрелось ему в те минуты, когда разгорится у человека голова, в глазах все мелькает и мешается, летят головы, с громом падают на землю кони, а он несется, как пьяный, в свисте пуль в сабельном блеске, и наносит всем удары, и не слышит нанесенных.
Вода сбыла, и мостовая // Открылась, и Евгений мой // Спешит, душою замирая, // В надежде, страхе и тоске // К едва смирившейся реке. // Но, торжеством победы полны, // Еще кипели злобно волны, // Как бы под ними тлел огонь, // Еще их пена покрывала, // И тяжело Нева дышала, // Как с
битвы прибежавший конь. // Евгений смотрит:
видит лодку; // Он к ней бежит, как на находку; // Он перевозчика зовет — // И перевозчик беззаботный // Его за гривенник охотно // Чрез волны страшные везет.
Уж близок полдень. Жар пылает. // Как пахарь,
битва отдыхает. // Кой-где гарцуют казаки. // Равняясь, строятся полки. // Молчит музыка боевая. // На холмах пушки, присмирев, // Прервали свой голодный рев. // И се — равнину оглашая, // Далече грянуло ура: // Полки
увидели Петра.
Сражение младшего Кира с братом своим Артарксерксом, его смерть в этой
битве, возвращение десяти тысяч греков под враждебным наблюдением многочисленного персидского воинства, греческая фаланга, дорийские пляски, беспрестанные
битвы с варварами и, наконец, море — путь возвращения в Грецию, — которое с таким восторгом
увидело храброе воинство, восклицая: «Фалатта! фалатта!» — все это так сжилось со мною, что я и теперь помню все с совершенной ясностью.