Неточные совпадения
Да, скажут те, которые путешествовали
в странах чуждых и везде искали знаков человеколюбивого Правления, — да, скажут они, где представлялось взору их нечто подобное Сиротскому Дому Екатерины?
Чувство каждой должности рождало
в Ней стремление и силу исполнить ее — и Россия, Ей некогда
чуждая, став театром Ее добродетелей, сделалась для Екатерины истинным отечеством, нежно любимым, ибо отечество для душ великих есть та
страна, где они могут действовать; их ближние — суть те люди, которых могут они творить счастливыми.
Поплыли назад в Россию, добрели до отца игумна, обо всем ему доложили: «Нет, мол, за Египтом никакой Емакани, нет, мол, в Фиваиде древлей веры…» И опять велел игумен служить соборную панихиду, совершить поминовенье по усопшим, ради Божия дела
в чуждых странах живот свой скончавших…
Неточные совпадения
Онегин был готов со мною // Увидеть
чуждые страны; // Но скоро были мы судьбою // На долгий срок разведены. // Отец его тогда скончался. // Перед Онегиным собрался // Заимодавцев жадный полк. // У каждого свой ум и толк: // Евгений, тяжбы ненавидя, // Довольный жребием своим, // Наследство предоставил им, // Большой потери
в том не видя // Иль предузнав издалека // Кончину дяди старика.
Решением этого вопроса решится и предыдущий, то есть о том, будут ли вознаграждены усилия европейца, удастся ли, с помощью уже недиких братьев, извлечь из скупой почвы, посредством искусства, все, что может только она дать человеку за труд? усовершенствует ли он всеми средствами, какими обладает цивилизация, продукты и промыслы? возведет ли последние
в степень систематического занятия туземцев? откроет ли или привьет новые отрасли, до сих пор
чуждые стране?
А он, который был на «ты» почти со всем университетом, тем не менее чувствовал себя таким одиноким
в чужом городе и до сих пор
чуждой для него
стране!
Бельтов прошел
в них и очутился
в стране, совершенно ему неизвестной, до того
чуждой, что он не мог приладиться ни к чему; он не сочувствовал ни с одной действительной стороной около него кипевшей жизни; он не имел способности быть хорошим помещиком, отличным офицером, усердным чиновником, — а затем
в действительности оставались только места праздношатающихся, игроков и кутящей братии вообще; к чести нашего героя, должно признаться, что к последнему сословию он имел побольше симпатии, нежели к первым, да и тут ему нельзя было распахнуться: он был слишком развит, а разврат этих господ слишком грязен, слишком груб.
Что тут, действительно, могло поражать, что теперь с особенною яркостью бросалось
в глаза, — это та невиданно-глубокая, всеобщая вражда, которая была к начавшим войну правителям
страны: они вели на борьбу с врагом, а сами были для всех самыми
чуждыми, самыми ненавистными врагами.