Неточные совпадения
В какой-то прозрачной, напряженной точке — я сквозь свист ветра услышал сзади знакомые, вышлепывающие, как по лужам, шаги.
На повороте оглянулся — среди опрокинуто несущихся, отраженных в тусклом стекле мостовой туч — увидел S. Тотчас же у меня — посторонние, не в такт размахивающие руки, и я громко рассказываю О — что завтра… да, завтра — первый
полет «Интеграла», это
будет нечто совершенно небывалое, чудесное, жуткое.
Это
было так неожиданно, так глупо, что я расхохотался. И тотчас же туго закрученная пружина во мне — лопнула, рука ослабела, шток громыхнул
на пол. Тут я
на собственном опыте увидел, что смех — самое страшное оружие: смехом можно убить все — даже убийство.
Почему-то нельзя
было, чтобы они так вот,
на полу, и чтобы по ним ходили. Я захватил еще горсть, положил
на стол, разгладил осторожно, взглянул — и… засмеялся.
И вдруг… Бывает: уж весь окунулся в сладкий и теплый сон — вдруг что-то прокололо, вздрагиваешь, и опять глаза широко раскрыты… Так сейчас:
на полу в ее комнате затоптанные розовые талоны, и
на одном: буква Ф и какие-то цифры… Во мне они — сцепились в один клубок, и я даже сейчас не могу сказать, что это
было за чувство, но я стиснул ее так, что она от боли вскрикнула…
Сначала она бросила
было на пол присланный ей в подарок браслет и велела отказать официанту, которому заказан был вечер, но потом, проплакавшись, распорядилась снова о вечере и подняла с полу браслет, а часу в первом, одевшись, и одевшись очень мило и к лицу, надела даже и браслет и вышла в гостиную, чтобы принимать приезжающих гостей с поздравлением.
Тут
есть на поле слова, слабо написанные каким-то рыжим борщом рукой Овцебыка. С трудом разбираю: «Васька глупец! Зачем ты не поп? Зачем ты обрезал крылья у слова своего? Не в ризе учитель — народу шут, себе поношение, идее — пагубник. Я тать, и что дальше пойду, то больше сворую».
Спустя несколько дней я гулял по пустынному бульвару, которым оканчивается в одну сторону Пермь; это было во вторую половину мая, молодой лист развертывался, березы цвели (помнится, вся аллея была березовая), — и никем никого. Провинциалы наши не любят платонических гуляний. Долго бродя, я увидел наконец по другую сторону бульвара, то
есть на поле, какого-то человека, гербаризировавшего или просто рвавшего однообразные и скудные цветы того края. Когда он поднял голову, я узнал Цехановича и подошел к нему.
Неточные совпадения
— Филипп
на Благовещенье // Ушел, а
на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный
был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с
полей… // Не стала я тревожиться, // Что ни велят — работаю, // Как ни бранят — молчу.
Был дождь, и
было вёдро, но полезных злаков
на незасеянных
полях не появилось.
Закон
был, видимо, написан второпях, а потому отличался необыкновенною краткостью.
На другой день, идя
на базар, глуповцы подняли с
полу бумажки и прочитали следующее:
Ибо, встретившись где-либо
на границе, обыватель одного города
будет вопрошать об удобрении
полей, а обыватель другого города, не вняв вопрошающего,
будет отвечать ему о естественном строении миров.
Но злаков
на полях все не прибавлялось, ибо глуповцы от бездействия весело-буйственного перешли к бездействию мрачному. Напрасно они воздевали руки, напрасно облагали себя поклонами, давали обеты, постились, устраивали процессии — бог не внимал мольбам. Кто-то заикнулся
было сказать, что"как-никак, а придется в
поле с сохою выйти", но дерзкого едва не побили каменьями, и в ответ
на его предложение утроили усердие.