Неточные совпадения
Я, Д-503, строитель «Интеграла», — я только один из математиков Единого
Государства. Мое привычное к цифрам перо не в силах создать музыки ассонансов и рифм. Я лишь попытаюсь записать то, что вижу, что думаю — точнее, что мы думаем (именно так: мы, и пусть это «МЫ» будет заглавием моих записей). Но ведь это будет производная от нашей жизни, от математически совершенной жизни Единого
Государства, а если так, то разве это не будет само по себе, помимо моей воли, поэмой? Будет — верю и
знаю.
А это разве не абсурд, что
государство (оно смело называть себя
государством!) могло оставить без всякого контроля сексуальную жизнь. Кто, когда и сколько хотел… Совершенно ненаучно, как звери. И как звери, вслепую, рожали детей. Не смешно ли:
знать садоводство, куроводство, рыбоводство (у нас есть точные данные, что они
знали все это) и не суметь дойти до последней ступени этой логической лестницы: детоводства. Не додуматься до наших Материнской и Отцовской Норм.
— Слушайте, — сказал я, — ведь вы же
знаете: всех отравляющих себя никотином и особенно алкоголем — Единое
Государство беспощадно…
Это были удостоверения, что мы — больны, что мы не можем явиться на работу. Я крал свою работу у Единого
Государства, я — вор, я — под Машиной Благодетеля. Но это мне — далеко, равнодушно, как в книге… Я взял листок, не колеблясь ни секунды; я — мои глаза, губы, руки — я
знал: так нужно.
Секунду я смотрел на нее посторонне, как и все: она уже не была нумером — она была только человеком, она существовала только как метафизическая субстанция оскорбления, нанесенного Единому
Государству. Но одно какое-то ее движение — заворачивая, она согнула бедра налево — и мне вдруг ясно: я
знаю, я
знаю это гибкое, как хлыст, тело — мои глаза, мои губы, мои руки
знают его, — в тот момент я был в этом совершенно уверен.
Нужно ли говорить, что у нас и здесь, как во всем, — ни для каких случайностей нет места, никаких неожиданностей быть не может. И самые выборы имеют значение скорее символическое: напомнить, что мы единый, могучий миллионноклеточный организм, что мы — говоря словами «Евангелия» древних — единая Церковь. Потому что история Единого
Государства не
знает случая, чтобы в этот торжественный день хотя бы один голос осмелился нарушить величественный унисон.
Я с трудом держу перо в руках: такая неизмеримая усталость после всех головокружительных событий сегодняшнего утра. Неужели обвалились спасительные вековые стены Единого
Государства? Неужели мы опять без крова, в диком состоянии свободы — как наши далекие предки? Неужели нет Благодетеля? Против… в День Единогласия — против? Мне за них стыдно, больно, страшно. А впрочем, кто «они»? И кто я сам: «они» или «мы» — разве я —
знаю?
Удерживая великого князя от дурных наклонностей и поступков, они говорили ему, что Европа смотрит на него, что во всех
государствах знают о каждом его поступке, недостойном высокого сана наследника руссого престола, так как об этом немедленно печатается в иностранных газетах.
Неточные совпадения
Как они делают, бог их ведает: кажется, и не очень мудреные вещи говорят, а девица то и дело качается на стуле от смеха; статский же советник бог
знает что расскажет: или поведет речь о том, что Россия очень пространное
государство, или отпустит комплимент, который, конечно, выдуман не без остроумия, но от него ужасно пахнет книгою; если же скажет что-нибудь смешное, то сам несравненно больше смеется, чем та, которая его слушает.
— Да перестань, что ты извиняешься? — перебил Базаров. — Кирсанов очень хорошо
знает, что мы с тобой не Крезы [Крез — царь Лидии (560–546 гг. до н. э.),
государства Малой Азии, обладавший, по преданию, неисчислимыми богатствами; в нарицательном смысле — богач.] и что у тебя не дворец. Куда мы его поместим, вот вопрос.
— Странное дело, — продолжал он, недоуменно вздернув плечи, — но я замечал, что чем здоровее человек, тем более жестоко грызет его цинга, а слабые переносят ее легче. Вероятно, это не так, а вот сложилось такое впечатление. Прокаженные встречаются там, меряченье нередко… Вообще — край не из веселых. И все-таки,
знаешь, Клим, — замечательный народ живет в
государстве Романовых, черт их возьми! Остяки, например, и особенно — вогулы…
— Революционеры, батенька, рекрутируются из неудачников, — слышал Клим знакомое и убеждающее. — Не отрицаю: есть среди них и талантливые люди, вы, конечно,
знаете, что многие из них загладили преступные ошибки юности своей полезной службой
государству.
— Не назову себя революционеркой, но я человек совершенно убежденный, что классовое
государство изжило себя, бессильно и что дальнейшее его существование опасно для культуры, грозит вырождением народу, — вы все это
знаете. Вы — что же?..