Неточные совпадения
Терпеть не могу, когда смотрят на мои
руки: все
в волосах, лохматые — какой-то нелепый атавизм. Я протянул
руку и — по возможности
посторонним голосом — сказал...
Если бы вам сказали: ваша тень видит вас, все время видит. Понимаете? И вот вдруг — у вас странное ощущение:
руки —
посторонние, мешают, и я ловлю себя на том, что нелепо, не
в такт шагам, размахиваю
руками. Или вдруг — непременно оглянуться, а оглянуться нельзя, ни за что, шея — закована. И я бегу, бегу все быстрее и спиною чувствую: быстрее за мною тень, и от нее — никуда, никуда…
Я покорно пошел, размахивая ненужными,
посторонними руками. Глаз нельзя было поднять, все время шел
в диком, перевернутом вниз головой мире: вот какие-то машины — фундаментом вверх, и антиподно приклеенные ногами к потолку люди, и еще ниже — скованное толстым стеклом мостовой небо. Помню: обидней всего было, что последний раз
в жизни я увидел это вот так, опрокинуто, не по-настоящему. Но глаз поднять было нельзя.
Я молчал. На лице у меня — что-то
постороннее, оно мешало — и я никак не мог от этого освободиться. И вдруг неожиданно, еще синее сияя, она схватила мою
руку — и у себя на
руке я почувствовал ее губы… Это — первый раз
в моей жизни. Это была какая-то неведомая мне до сих пор древняя ласка, и от нее — такой стыд и боль, что я (пожалуй, даже грубо) выдернул
руку.
В какой-то прозрачной, напряженной точке — я сквозь свист ветра услышал сзади знакомые, вышлепывающие, как по лужам, шаги. На повороте оглянулся — среди опрокинуто несущихся, отраженных
в тусклом стекле мостовой туч — увидел S. Тотчас же у меня —
посторонние, не
в такт размахивающие
руки, и я громко рассказываю О — что завтра… да, завтра — первый полет «Интеграла», это будет нечто совершенно небывалое, чудесное, жуткое.
Скорей за газету: быть может — там… Я читаю газету глазами (именно так: мои глаза сейчас — как перо, как счетчик, которые держишь, чувствуешь,
в руках — это
постороннее, это инструмент).
Неточные совпадения
— Алексей Александрович! Я знаю вас за истинно великодушного человека, — сказала Бетси, остановившись
в маленькой гостиной и особенно крепко пожимая ему еще раз
руку. — Я
посторонний человек, но я так люблю ее и уважаю вас, что я позволяю себе совет. Примите его. Алексей Вронский есть олицетворенная честь, и он уезжает
в Ташкент.
Нужно заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли, рот ли,
руки ли, то уже думают, что лучшая часть лица их так первая и бросится всем
в глаза и все вдруг заговорят
в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и дело станут повторять
в то время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а на лицо, волосы, нос, лоб даже не взглянут, если же и взглянут, то как на что-то
постороннее.
Раскольников молчал и не сопротивлялся, несмотря на то, что чувствовал
в себе весьма достаточно сил приподняться и усидеть на диване безо всякой
посторонней помощи, и не только владеть
руками настолько, чтобы удержать ложку или чашку, но даже, может быть, и ходить.
— Стойте, братцы! Достоверно говорю: я
в начальство вам не лезу, этого мне не надо, у меня имеется другое направление… И давайте прекратим
посторонний разговор. Возьмем дело
в руки.
Но следующие две, три минуты вдруг привели его
в память — о вчерашнем. Он сел на постели, как будто не сам, а подняла его
посторонняя сила; посидел минуты две неподвижно, открыл широко глаза, будто не веря чему-то, но когда уверился, то всплеснул
руками над головой, упал опять на подушку и вдруг вскочил на ноги, уже с другим лицом, какого не было у него даже вчера,
в самую страшную минуту.