Ее настоящее имя

Марина Серова, 2007

Странные штуки выкидывает любовь! Только когда обожаемая Оленька в один прекрасный день пропала, хирург Писаренко сообразил, что толком ничего о ней не знает. Даже не имеет понятия, откуда приехала в их город скромная маникюрша. Впрочем, для таких загадочных дел и существует знаменитый частный детектив Татьяна Иванова. Но все не так просто! Едва Таня выяснила, куда сбежала возлюбленная хирурга, настоящее имя девушки, где она выросла и что натворила, как неуловимая незнакомка пропадает снова…

Глава 2

Судя по скромной и уже выцветшей вывеске, парикмахерская «Елена» была самой что ни на есть заурядной. Ее интерьер также не поражал воображение. «Не мешало бы сделать евроремонт», — отметила я про себя. Но вот персонал был душевный. Едва я переступила через порог, как с меня сняли леопардовое манто, усадили в кресло и дали посмотреть модные журнальчики.

— Девушки, извините, но я пришла к вам не стричься.

— На маникюр, да? — разочарованно спросила администраторша, милая девочка с французской косичкой. — К сожалению, у нас сейчас нет мастера.

— А где Оля Верещагина? — с самым непринужденным видом спросила я, хотелось выслушать версию сотрудниц.

Девушка за стойкой посмотрела с испугом на парикмахершу, а та пожала плечами и сразу же удалилась, предоставив администраторше возможность самой выпутываться из сложившейся ситуации.

— Оля уволилась, — сказала девушка и стала энергично перелистывать глянцевый журнальчик, вдаваться в подробности она явно не собиралась.

— Она действительно уволилась или просто неделю назад не вышла на работу? — осведомилась я.

Девушка не спешила отвечать на мой вопрос. Она явно была не из болтливых. Чтобы развязать ее язычок, я положила на стойку сто рублей. Администраторша никак не отреагировала на мою взятку. Я добавила еще стольник. Девушка заколебалась, но едва она протянула руку к деньгам, как распахнулась дверь и в парикмахерскую вошла высокая дама в длинном кожаном пальто. Моя визави сразу же отдернула руку и вытянулась в струнку перед вновь вошедшей посетительницей.

— Здравствуйте, Елена Федоровна, — сказала она елейным голосочком.

— Здравствуй, Даша. Как дела?

— Все хорошо, — ответила администраторша, и я поняла, что высокая дама в коже не клиентка, а босс.

— Вы, девушка, к какому мастеру? — поинтересовалась у меня Елена Федоровна.

— Я, собственно, к вам пришла.

— Тогда зайдите ко мне через пять минут, — сказала хозяйка парикмахерской, даже не поинтересовавшись, по какому я вопросу.

Дарья проводила ее взглядом, а затем перевела взор на мою сумочку, которой я прикрыла деньги. Вряд ли за пять минут администраторша могла дать мне исчерпывающую информацию, тем не менее я негромко спросила:

— В каких отношениях Ольга была с Еленой? Конфликтов у них не было?

Администраторша сделала вид, что не слышит моих вопросов. Она села за стойку, сняла телефонную трубку и принялась демонстративно нажимать на кнопки. Мне стало ясно, что теперь она ни слова мне не скажет — боится своей работодательницы. С дисциплиной здесь все было в порядке. Я убрала деньги в сумку, затем подошла к зеркалу, поправила прическу, подкрасила губы и через отведенные мне пять минут постучала в кабинет директрисы.

— Входите! — донесся до меня властный голос Елены Федоровны. Я вошла, но, прежде чем представиться, услышала: — Ты — маникюрша? Рекомендации есть?

— Нет, я — частный детектив, — с достоинством ответила я, прошла к столу и села напротив строгой директрисы.

Нельзя сказать, что моя профессия удивила хозяйку кабинета.

— Надо полагать, вы по поводу исчезновения Верещагиной? — осведомилась она и скорчила недовольную гримасу.

— Да, это так. Меня нанял Александр Станиславович Писаренко, — сказала я, сдержанно улыбнувшись, и положила перед Еленой Федоровной свою визитку.

Она нехотя прочитала ее, небрежно откинула в сторону и заметила:

— Вряд ли я смогу вам чем-то помочь. У меня уже был разговор с Писаренко, но исчезновение Ольги поразило меня не меньше, чем его. Не понимаю, зачем он вас ко мне прислал. Неужели Александр Станиславович считает, что я от него что-то скрыла?

— Нет, что вы! Он так не считает. Но вот у меня сразу возник к вам профессиональный интерес. Расскажите мне, пожалуйста, все, что вам известно об Ольге.

— Ничего особенного мне о Верещагиной неизвестно. У меня на данный момент двенадцать постоянных сотрудниц, а учитывая текучку кадров и учениц, которые сюда присылают разные учебные центры, за год мне приходится общаться почти с сотней девушек. Вы, — Елена взглянула на мою визитку, — Татьяна, полагаете, что я интересуюсь личной жизнью каждой из них?

— Думаю, что нет. И все-таки кое-что вы, наверное, можете мне сказать.

— Что?

— Как Ольга нашла это место? Какой она была работницей? Какие у нее были отношения с сотрудницами, с клиентками? Может быть, сами что-нибудь интересненькое вспомните?

— Интересненькое! — усмехнулась Елена Федоровна. — Ладно. Верещагина проработала у нас около двух лет. Пришла сюда по объявлению в газете. Я взяла ее с испытательным сроком, потому что у нее не было опыта работы, но клиентки были ею довольны, и клиенты тоже, — директриса явно намекала на Писаренко. — Ольга была неконфликтной, отношения со всеми у нее сложились ровные. Даже гражданский брак с таким именитым человеком, как Александр Станиславович, ее не испортил. Честно говоря, я думала, что она от нас уйдет в какой-нибудь элитный салон, но она осталась. По-моему, у Верещагиной была пониженная самооценка.

— Ясно. Скажите, а трудовая книжка Ольги осталась у вас?

— Она работала не по трудовой, а по контракту, как и все мои девочки. Надеюсь, я не должна оправдываться перед вами по этому поводу?

— Разумеется, нет. Я могла бы взглянуть на этот контракт? — спросила я и, заметив неудовольствие на лице моей собеседницы, пояснила: — Мне хотелось бы уточнить кое-какие анкетные данные.

— Какие?

— Откуда Ольга родом и год ее рождения.

— Хорошо, сейчас посмотрим, — сказала директриса, открыла ключом ящик стола и вынула оттуда толстую папку-регистратор.

Я внимательно наблюдала за тем, как она ищет нужные документы. Елена Федоровна была чем-то сильно озабочена. Она хмурила тонкие брови и поджимала яркие губки. Что бы это значило?

— Ничего не понимаю! Контракт Верещагиной пропал.

— То есть как пропал?

— Сама удивляюсь. Вот договор с Петровой, вот — с Кушнир, с Чижиковой, а верещагинского нет, — растерянно пробормотала директриса и подвинула мне папку. — Можете сами поискать, если хотите.

Я начала листать контракты с самого начала, но, когда дошла до середины, около дужек обнаружила клочок от вырванного документа. Это было как раз между контрактами Чижиковой и Петровой.

— Елена Федоровна, вот, посмотрите — а договор-то кто-то вырвал! Как вы думаете, кто мог это сделать?

— Вы что, на меня намекаете?

— Это вы сами сказали. Я имела в виду совсем другое — могла ли эта папка попасть в руки постороннему человеку?

— Разумеется, нет.

— А сотрудницы имели к ней доступ?

— Хотелось бы сказать, что нет, но, возможно, были кратковременные моменты, когда в кабинете находились девочки, папка лежала на столе, а я выходила. Да, я сейчас вспомнила, что как-то ко мне заходила Верещагина, попросить отгул, а меня позвали в зал. Не могу утверждать, что Ольга тогда и воспользовалась моментом. Во всяком случае, я ничего не заподозрила, но все может быть. Хотя кому, кроме нее, мог понадобиться этот контракт? Да и ей-то он зачем, непонятно…

— Пока сложно ответить на этот вопрос, — сказала я, но заподозрила, что сама Елена Федоровна может иметь прямое отношение не только к пропаже контракта, но и к исчезновению самой Ольги.

Не нравилась мне эта директриса, совсем не нравилась! Похоже, стерва еще та!

— Татьяна, а не кажется ли вам, что исчезновение Верещагиной не было таким уж внезапным и неожиданным? Видите, она следы за собой подчистила? — подкинула мне идейку Елена Федоровна. — Похоже, Ольга не хотела, чтобы ее нашли. Так стоит ли искать?

— Возможно, вы в чем-то правы, — сказала я и почувствовала, что хозяйка кабинета уже ждет не дождется моего ухода. Тем не менее я решила задержаться. — Только искать Верещагину мне все равно надо. Это моя работа. Если вы, Елена Федоровна, больше ничего не можете мне сказать, я хотела бы поговорить с кем-нибудь из вашего персонала. Все-таки коллеги по цеху были к ней ближе…

— Я сама со всеми разговаривала, никто ничего не знает, но если вы настаиваете, я посмотрю, кто из девочек сейчас свободен. — Директриса встала и прошла к двери. — Гуля, ты освободилась? Зайди!

Разговаривать в присутствии директрисы мне совсем не хотелось, она это поняла, но не ушла, а уселась на свое место, ехидненько улыбнувшись. Вот стервозина! Девушка зашла в кабинет и, не получив от начальницы приглашения сесть, остановилась около стола.

— Гуля, это частный детектив, она разыскивает Верещегину. Ты знаешь, куда она исчезла? — Елена Федоровна взяла на себя инициативу в разговоре.

— Нет, не знаю, — не задумываясь, ответила девушка.

Собственно, другого ответа на вопрос, заданный в такой резкой форме, ожидать не приходилось.

— Скажите, а Ольга ходила к клиенткам домой? — спросила я как можно мягче.

Гуля пугливо стрельнула глазами на начальницу, а потом сказала со вздохом:

— Случалось.

— А к ней приходил сюда кто-нибудь из знакомых, кроме Писаренко, не ради маникюра, а по какой-нибудь другой причине?

— Только сын Александра Станиславовича.

— Гуля, сядь! Что ты стоишь? — занервничала Елена Федоровна. — Расскажи нам, что здесь делал Максим Александрович и почему я до сих пор ничего об этом не знаю?

Девушка присела на ближайший к двери стул и пролепетала дрожащим голосом:

— Он требовал, чтобы Оля бросила его отца.

— И что же Верещагина? — осведомилась директриса.

— Оля сказала, что это не его дело, а когда он ушел, она расплакалась. Наверное, он ее все-таки достал, вот она и уехала домой, — осмелилась высказать свое предположение Гуля и густо покраснела.

— А где она жила до того, как приехала в Тарасов? — спросила я.

— Где-то на Урале, — сказала Гуля.

— А поконкретнее?

— Не знаю, но, кажется, не в большом городе, а в каком-то поселке.

— Сколько ей было лет?

— Не знаю. А разве… — Парикмахерша покосилась на раскрытую папку-регистратор, но, наткнувшись на строгий взгляд начальницы, осеклась. — Нет, не знаю. Она не говорила.

— Хорошо, Гуля, ты можешь идти, — сказала Елена Федоровна, и парикмахерша тут же покинула кабинет.

Я очень скоро последовала ее примеру, отягощенная новыми версиями. У меня были все основания полагать, что к внезапному исчезновению Верещагиной могла приложить руку ее работодательница. Не исключено, что она создала Ольге невыносимые условия для работы и уничтожила ее контракт, чтобы Александр Станиславович не напал на след любимой женщины. Уж что поделаешь, таков удел свидетелей — попадать под подозрения!

Впрочем, в категорию подозреваемых теперь попала не только хозяйка парикмахерской, в ней оказался и сын моего клиента. Пожалуй, Максима Александровича Писаренко стоило поставить на первое место, потому что он был напрямую заинтересован в том, чтобы Ольга исчезла из жизни его отца. Мачехи, тем более молодые, нечасто бывают по душе взрослым детям. И это оправданно. И в данном случае, женившись, отец автоматически лишал сына определенной части наследства. Могла быть и личная неприязнь Максима к Ольге или, наоборот, приязнь…

«Но вот какой зуб Елена Федоровна имела на Верещагину? — Я мысленно вернулась к предыдущей версии и вдруг соединила две гипотезы в одну: — Вполне возможно, что она просто помогала сыну известного хирурга на возмездной основе». Это предположение требовало доказательств, но у меня их пока не было.

Из парикмахерской «Елена» я поехала в район Сенного рынка. Верещагина снимала там квартиру до того, как переехала к Писаренко. Были надежды, что квартирная хозяйка вспомнит что-нибудь полезное для следствия.

* * *

Позвонив в одиннадцатую квартиру, я сразу же услышала женский голос:

— Кто там?

— Юлия Константиновна? — уточнила я, прежде чем представиться.

Дверь приоткрылась на ширину цепочки, и маленькая седая старушка спросила заговорщическим тоном:

— Да, это я, а ты от кого?

— От Ольги Верещагиной, — полушепотом ответила я.

— Тогда проходи. Значит, ты от Олечки? Хорошая она была девочка, аккуратная, замуж вышла и съехала. Знаешь, после нее у меня одна студентка жила, та безалаберная была, но тоже замуж выскочила. Теперь у меня женщина с ребенком живет, так что сдала я уже комнату. А хочешь, я порекомендую тебя своей приятельнице? Будешь там жить одна, сама себе хозяйка, правда, там тебе жилье дороже встанет. У тебя как с деньгами?

— Нормально.

— Тогда сейчас я тебе адресок напишу.

Из уважения к почтенному возрасту предприимчивой бабули я решила сразу же объяснить, что мне на самом деле от нее надо.

— Юлия Константиновна, вы меня извините, но, честно говоря, я не нуждаюсь в жилье. Мне просто с вами поговорить надо. Я — частный детектив.

— Частный детектив, — повторила хозяйка, немного подумала и сказала: — Ну разувайся, раздевайся, вот сюда вешай свое пальтишко и проходи в мою комнату, поговорим. Я охочая до всяких разговоров! Комнатку вторую сдаю не ради денег, а ради общения, люблю с молодежью поговорить… Садись сюда. Тебя как звать-то?

— Таня.

— Слушаю тебя, Таня. Что случилось-то?

— Юлия Константиновна, а вы общались с Олей после того, как она от вас съехала?

— Нет. А что же такое случилось, почему ты мне ничего толком не говоришь?

— Дело в том, что Ольга пропала. Александр Станиславович нанял меня, чтобы я ее нашла.

— Кошмар какой! Как это — Олюшка пропала? Они с доктором поссорились, что ли? А он мне так понравился — такой обходительный, внимательный…

— В том-то и дело, что нет. Ольга ушла утром на работу и исчезла.

— Вот горе-то какое! — запричитала старушка. — Может, под машину попала? Вот так с моей соседкой случилось…

— Нет, здесь что-то другое. Есть подозрение, что она уехала домой, туда, откуда приехала. Вы случайно не знаете, где Ольга раньше жила?

— Сейчас посмотрю. У меня все записано. Я у всех квартирантов сразу беру паспорта и собственноручно записываю все данные в тетрадку. Минуточку, все сейчас прояснится. Хорошо, что догадалась ко мне зайти. — Бабуля открыла ключом дверцу серванта и достала оттуда большую коробку из-под шоколадных конфет, а уже из нее общую тетрадь. — Это мой архив. Сейчас очки надену… Ой, как же это я сразу не заметила!

— Что такое? Что случилось?

— Здесь целый лист вырван! А я сразу и не заметила, открыла новую страницу и записала Лариску, а потом Людмилу c Ванечкой…

— Можно, я посмотрю?

— Гляди! Раз ты детектив, может, что и высмотришь, — бабуля протянула мне свою заветную записную книжку.

Один лист, и как раз с паспортными данными Верещагиной, там действительно отсутствовал, и это наталкивало на определенные размышления. Не могло быть такого совпадения! Но на всякий случай я спросила:

— Юлия Константиновна, как вы думаете — Ольга или кто-то другой мог вырвать этот лист?

— Исключено! Ты же видела, что я закрываю ящик на ключ, и комната эта всегда на замке, если меня дома нет. Богатства, конечно, у меня нет, но все же…

— Тогда кто вырвал лист?

— Ума не приложу.

— Юлия Константиновна, может быть, вас кто-то попросил уничтожить данные об Ольге?

— Ты думаешь, что говоришь-то! — возмутилась бабуля.

— Думаю. В жизни всякое случается…

Юлия Константиновна посмотрела на меня, потом полистала свою тетрадку, немного подумала и выдала совсем неглупую мысль:

— Замок у меня на двери, конечно, простенький, язычок ножом поддеть можно, а сервант и вовсе — булавкой открыть. Сама как-то так делала, когда ключ затерялся. Только зачем Оля это сделала? Она такой порядочной мне показалась. Скромная, аккуратная, добрая…

— А как она вас нашла?

— Это не она меня, а я ее, горемычную, нашла на вокзале. Когда у меня комнатка освобождается, я на вокзал езжу и присматриваю себе очередную жиличку. У меня глаз наметанный — я сразу вижу, кому податься некуда и кто без особых запросов. Не все жильцы хотят с хозяевами жить. Да, она стояла около справочного бюро, в глазах такая безнадежность, такая тоска, я подошла к ней, предложила ночлег, Ольга и согласилась.

— Так, может, вы помните, откуда Верещагина приехала?

— Издалека. То ли с Сибири, то ли с Урала, запамятовала. Откуда у меня только жильцы не останавливались, даже с ближнего зарубежья.

— А к Верещагиной кто-нибудь приходил сюда, звонил или, может, она кому-нибудь по междугородке звонила из вашей квартиры, а квитанция где-нибудь завалялась?

— Нет, у меня домашнего телефона не имеется. Дом-то под слом… Есть сотовый, сын мне его купил и оплачивает, но я его никому из жильцов не даю… Ольга ничего не говорила мне о своем прошлом, как я ее ни расспрашивала. Что-то в ее жизни такое случилось, о чем она вспоминать не хотела, даже боялась…

— Разве она не от мужа-тирана сбежала?

— От мужа? — удивилась Юлия Константиновна. — Ни о каком муже Олюшка мне никогда не говорила, да и штампа в паспорте у нее, кажется, не было, но, возможно, я что-то опять запамятовала.

— Так о чем тогда вы с ней разговаривали, если не о муже?

— О чем придется. Сериалы обсуждали, кулинарные рецепты… Она меня манты делать научила… А вообще-то, Ольга с утра до вечера работала, приходила вечером и с ног валилась…

— Где же она так уставала, в парикмахерской, что ли?

— Нет, Олюшка поначалу уборщицей работала в трех местах. Денег немного подкопила и пошла на курсы этих самых, ну как их…

— Маникюрш, — подсказала я.

— Точно, маникюрш… — закивала головой Юлия Константиновна.

— А что это за курсы, где они находятся, вы случайно не знаете?

— Нет, не знаю, где-то в центре. Значит, закончила она эти курсы, но на работу не сразу по этой специальности устроилась, опыта нет, вот и брать никто не хотел. Потом все-таки нашла местечко, но далековато от дома, зато там она с доктором и познакомилась… Я так радовалась за нее, так радовалась… А тут такая беда… Куда же она пропала? Ты уж, дочка, ищи ее, пожалуйста.

Интересно, а я что делаю!

Мы поговорили еще немного с квартирной хозяйкой, и я ушла, теряясь в догадках. Новые факты давали обширные возможности для самых разных предположений. Ну правда, что могло заставить тридцатилетнюю женщину так круто изменить свою жизнь? Наличие мужа-тирана со слов бабули не подтвердилось. Значит, Ольга врала Писаренко. Но почему? Возможно, потому, что не хотела выходить за него замуж. Если в ее паспорте не было штампа о регистрации брака, это ровным счетом ничего не значит. Мог существовать гражданский муж, любовник, бойфренд, неважно, как его назвать, главное, что Верещагина могла к нему вернуться… Чушь! Ольга приехала в чужой город без копейки в кошельке, без профессии, словно спасалась от кого-то бегством. Но и в Тарасове ей, кажется, было неспокойно. Не исключено, что Верещагина почувствовала — ей наступают на пятки, и скрылась, не предупредив даже Писаренко. А чтобы ее не нашли, она подчистила следы. Куда же она отправилась?

Россия — страна большая, поэтому шансы найти ее очень малы. Засядет Оленька в каком-нибудь Малоклоповницке, поживет там немного, а потом переедет в Староконюшинск, а оттуда еще куда-нибудь подальше, и мне придется искать ее до самой пенсии. А возможно, Верещагину уже нашел кто-то другой и увез обратно на Урал или вообще убил… Таня, Таня, что это за пессимизм такой! Рано паниковать, рано. Садись в машину и отправляйся на улицу Бабушкина, возможно, именно там ты найдешь ключ к этому расследованию. Если клиент считает, что Ольга три дня вела себя подозрительно, значит, стоит уделить этому факту внимание.