Неточные совпадения
Моя комната. Еще зеленое, застывшее утро. На двери шкафа осколок солнца. Я —
в кровати. Сон. Но еще буйно бьется, вздрагивает, брызжет сердце, ноет
в концах пальцев,
в коленях. Это — несомненно было. И я не знаю теперь: что сон — что явь; иррациональные величины прорастают сквозь все прочное, привычное, трехмерное, и вместо твердых, шлифованных плоскостей — кругом что-то корявое, лохматое…
В зеркале — мои исковерканные, сломанные брови. Отчего и на сегодня у меня нет докторского свидетельства: пойти бы ходить, ходить без
конца, кругом всей Зеленой Стены — и потом свалиться
в кровать — на дно… А я должен —
в 13‑й аудиториум, я должен накрепко завинтить всего себя, чтобы два часа — два часа не шевелясь… когда надо кричать, топать.
Неточные совпадения
После полудня она начала томиться жаждой. Мы отворили окна — но на дворе было жарче, чем
в комнате; поставили льду около
кровати — ничего не помогало. Я знал, что эта невыносимая жажда — признак приближения
конца, и сказал это Печорину. «Воды, воды!..» — говорила она хриплым голосом, приподнявшись с постели.
Аннинька пользовалась этим моментом душевного расслабления своей подруги, забиралась к ней с ногами на
кровать и принималась без
конца рассказывать о своей любви, как те глупые птички, которые щебечут
в саду на заре от избытка преисполняющей их жизни.
Он увидал свою маленькую комнатку с земляным неровным полом и кривыми окнами, залепленными бумагой, свою старую
кровать с прибитым над ней ковром, на котором изображена была амазонка, и висели два тульские пистолета, грязную, с ситцевым одеялом постель юнкера, который жил с ним; увидал своего Никиту, который с взбудораженными, сальными волосами, почесываясь, встал с полу; увидал свою старую шинель, личные сапоги и узелок, из которого торчали
конец мыльного сыра и горлышко портерной бутылки с водкой, приготовленные для него на бастьон, и с чувством, похожим на ужас, он вдруг вспомнил, что ему нынче на целую ночь итти с ротой
в ложементы.
Прежняя обыкновенная печь
в спальне заменилась затейливым камином, и
в конце концов брачная
кровать молодых представляла нечто невероятное: она была широчайшая, из цельного красного дерева, и
в обеих спинках ее были вделаны огромные зеркала, так что всякий, ложившийся на эту
кровать, видел себя с головы до ног.
Они, получая «Ниву» ради выкроек и премий, не читали ее, но, посмотрев картинки, складывали на шкаф
в спальне, а
в конце года переплетали и прятали под
кровать, где уже лежали три тома «Живописного обозрения». Когда я мыл пол
в спальне, под эти книги подтекала грязная вода. Хозяин выписывал газету «Русский курьер» и вечерами, читая ее, ругался: