Неточные совпадения
— Ах, Кирша! — вскричал он с восторгом. — Я позабыл бы все мое горе, если б мог увериться в
истине слов твоих!.. Но, к несчастию, это одни догадки; а я клялся быть верным Владиславу, — прибавил Юрий, и сверкающий, исполненный мужества взор, ожививший на минуту угрюмое чело его, потух, как потухает на мрачных осенних небесах мгновенный блеск полуночной зарницы.
Нам известно бессилие ляхов; они сильны одним несогласием нашим; но ты изрек
истину, говоря о междоусобиях и крамолах, могущих возникнуть между бояр и знаменитых воевод, а потому я мыслю так: нижегородцам не присягать Владиславу, но и не ходить к Москве, а сбирать войско, дабы дать отпор, если ляхи замыслят нас покорить силою; Гонсевскому же объявить, что мы не станем целовать креста королевичу польскому, пока он не прибудет сам в царствующий град, не крестится в веру православную и не утвердит своим царским
словом и клятвенным обещанием договорной грамоты, подписанной боярскою думой и гетманом Жолкевским.
Тут только понял Грустилов, в чем дело, но так как душа его закоснела в идолопоклонстве, то
слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть в нее. Он даже заподозрил в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во время отпадения глуповцев в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.
Я говорил долго и убедительно, и Иван Тимофеич был тем более поражен справедливостью моих доводов, что никак не ожидал от меня такой смелой откровенности. Подобно всем сильным мира, он был окружен плотною стеной угодников и льстецов, которые редко дозволяли
слову истины достигнуть до ушей его.
Неточные совпадения
— Я думаю, — сказал Константин, — что никакая деятельность не может быть прочна, если она не имеет основы в личном интересе. Это общая
истина, философская, — сказал он, с решительностью повторяя
слово философская, как будто желая показать, что он тоже имеет право, как и всякий, говорить о философии.
Цитует немедленно тех и других древних писателей и чуть только видит какой-нибудь намек или просто показалось ему намеком, уж он получает рысь и бодрится, разговаривает с древними писателями запросто, задает им запросы и сам даже отвечает на них, позабывая вовсе о том, что начал робким предположением; ему уже кажется, что он это видит, что это ясно, — и рассуждение заключено
словами: «так это вот как было, так вот какой народ нужно разуметь, так вот с какой точки нужно смотреть на предмет!» Потом во всеуслышанье с кафедры, — и новооткрытая
истина пошла гулять по свету, набирая себе последователей и поклонников.
Хотите ли знать
истины два
слова? // Малейшая в ком странность чуть видна, // Веселость ваша не скромна, // У вас тотчас уж острота́ готова, // А сами вы…
В шмелином, озабоченном жужжании его чувствовалась твердая вера человека в то, что он исполняет трудную обязанность проповедника единой несокрушимой
истины и что каждое его
слово — ценнейший подарок людям.
Порою Самгин чувствовал, что он живет накануне открытия новой, своей историко-философской
истины, которая пересоздаст его, твердо поставит над действительностью и вне всех старых, книжных
истин. Ему постоянно мешали домыслить, дочувствовать себя и свое до конца. Всегда тот или другой человек забегал вперед, формулировал настроение Самгина своими
словами. Либеральный профессор писал на страницах влиятельной газеты: