Неточные совпадения
Портрет был поясной, и
король был представлен облокотившимся на стол, на котором лежал скипетр с двуглавым орлом и священный для всех
русских венец Мономахов.
Юрий вздрогнул от негодования, прочтя надпись на польском языке: «Сигизмунд
король польский и царь
русский».
— Да, боярин, — продолжал Юрий, — я служу не польскому
королю, а царю
русскому, Владиславу.
«Да здравствует Сигизмунд,
король польский и царь
русский!»
— Ну, дорогие гости! — сказал он. — Этот кубок должен всех обойти. Кто пьет из него, — прибавил он, бросив грозный взгляд на Юрия, — тот друг наш; кто не пьет, тот враг и супостат! За здравие светлейшего, державнейшего Сигизмунда,
короля польского и царя
русского! Да здравствует!
— Не взыщи, боярин! Я привык хозяйничать везде, где настоящий хозяин не помнит, что делает. Мы, поляки, можем и должны желать, чтоб наш
король был царем
русским; мы присягали Сигизмунду, но Милославский целовал крест не ему, а Владиславу. Что будет, то бог весть, а теперь он делает то, что сделал бы и я на его месте.
— Все, конечно, так! — прервал Истома, — не что иное, как безжизненный труп, добыча хищных вранов и плотоядных зверей!.. Правда, королевич Владислав молоденек, и не ему бы править таким обширным государством, каково царство
Русское; но зато наставник-то у него хорош: премудрый
король Сигизмунд, верно, не оставит его своими советами. Конечно, лучше бы было, если б мы все вразумились, что честнее повиноваться опытному мужу, как бы он ни назывался: царем ли
русским или польским
королем, чем незрелому юноше…
Каждый знаменитый боярин и воевода пожелает быть царем
русским; начнутся крамолы, восстанут новые самозванцы, пуще прежнего польется кровь христианская, и отечество наше, обессиленное междоусобием, не могущее противустать сильному врагу, погибнет навеки; и царствующий град, подобно святому граду Киеву, соделается достоянием иноверцев и отчиною
короля свейского или врага нашего, Сигизмунда, который теперь предлагает нам сына своего в законные государи, а тогда пришлет на воеводство одного из рабов своих.
Вскоре по взятии Кремля
король польский пытался снова завладеть Москвою; но осада и отчаянная защита Волоколамска доказали ему, что он вторично не успеет обольстить
русских.
Неточные совпадения
Верхом, в глуши степей нагих, //
Король и гетман мчатся оба. // Бегут. Судьба связала их. // Опасность близкая и злоба // Даруют силу
королю. // Он рану тяжкую свою // Забыл. Поникнув головою, // Он скачет,
русскими гоним, // И слуги верные толпою // Чуть могут следовать за ним.
Но если мы вздумаем сравнивать Лира с Большовым, то найдем, что один из них с ног до головы
король британский, а другой —
русский купец; в одном все грандиозно и роскошно, в другом все хило, мелко, все рассчитано на медные деньги.
Энгельгардт возится с нашим Паскалем и никак не может вывести его в люди. Я советую Бобрищеву-Пушкину обратиться к прусскому
королю — авось он, для чести
русской словесности, напечатает эту рукопись…
Собранный этим путем материал потом пройдет через горнило передних, черных ходов и тех «узких врат», которыми входят в царство гешефтов князья и
короли русской промышленности.
После маленького рассказика, с воробьиный нос, напишите повестушку, а там глядь — и романище о восьми частях, как пишет современный
король и бог
русской изящной литературы Лев Толстой.